Сергей Лавров - Лев Гумилев: Судьба и идеи

Были эпизоды и совсем недавние, «задним числом» объясняющие, почему Л.Н. не клеймил коммунистов без разбора. Я знал, что в «пробивании» гумилевских книг участвовал А. И. Лукьянов (еще до председательства в Верховном Совете СССР). Когда мы встретились в Санкт-Петербурге в 1995 г. на истфаке университета, я хотел подарить ему одну из редких (как мне казалось) последних фотографий Л.Н., он ответил: «Сильно увеличенная, она висит у меня в кабинете».

В жизни все сложнее черно-белых схем, сложнее фальшивой антитезы «коммунисты — демократы» и не вписывается в формулы «коммунизм» или «социализм», а для Л.Н. это справедливо тем более. В одном из интервью, когда от него добивались, чтобы он как-то связал социализм с уничтожением ландшафта, Гумилев удивленно ответил: «Социализм—капитализм — это совершенно другая система отсчета».

Тем не менее политические наскоки (не менее научных) раздражали Л.Н., мешали ему жить. «Я удивляюсь, — говорил он, — как это меня не обвинили еще и в космополитизме: был бы полный набор (вместе с русофобией)» 31 31 «Социум», 1992, № 9, с. 86. . Из далекого Улан-Батора его утешал друг и почитатель — монгольский академик Ринчен: «Джангир сказал мне, что Вы слишком близко к сердцу воспринимаете людское невежество, зависть и все злое, исходящее от этого. Вы должны быть достойны имени своего «Лев»! И работать, делать то, что велит ученому делать его высокий долг Человека, поднявшегося над стадом двуногих». Еще образнее академик выразился в другом письме: «Помните, что путник в долгой дороге не считается с собаками стойбищ, его встречающими и провожающими» 32 32 Письма Д. Ринчена Л. Н. Гумилеву: от 23 декабря 1972 г. и от 30 сентября 1974 г. . Письма Ринчена сохранились в архиве Л.Н. Академик (он и сам был опальным в Монголии в какие-то времена) утешал Л.Н., подбадривал его.

Здесь возникает закономерный вопрос: почему Гумилев, посвятивший всю сознательную жизнь разоблачению «черной легенды», безмерно любивший и уважавший народы Востока 33 33 На титульном листе книги «Древние тюрки» он поместил такие слова: «Посвящаю эту книгу нашим братьям — тюркским народам Советского Союза». , в трудные для него годы не получил конкретной помощи от «сильных мира сего» в мусульманских республиках Союза? Это замечал не только я, но и автор предисловия к сборнику «Черная легенда», ученик Л.Н., Вячеслав Ермолаев. Он писал, что Л.Н. прислали массу писем и поздравлений из Монголии, Татарии, Казахстана, Средней Азии, его приглашал в гости, к нему приезжали делегации, ему говорили теплые искренние слова, дарили халаты, пиалы и тюбетейки, но тем все и ограничивалось. Никакой более значимой поддержки ни со стороны местной творческой интеллигенции, ни тем более от властных структур соответствующих национальных республик Гумилев никогда не получал; только в Азербайджане на русском языке вышла в свет книга Л.Н. «Тысячелетие вокруг Каспия» 34 34 Гумилев Л.Н. Черная легенда. М., Экопрос, 1994, с. 22–23. .

Неужели СССР в брежневскую эпоху застоя и тем более позже был настолько «имперской» страной, что лидеры союзных республик (сегодняшние президенты стран СНГ) не могли быть самостоятельными в таких вопросах? Вопрос сугубо риторический, поскольку идеологическая верность «Центру» в основном уже выражалась в ритуальных национальных торжествах во время редких визитов Генерального секретаря в ту или иную республику.

Значит, могли, но «не сочли нужным». Можно было надеяться, что Лев Николаевич будет поднят и возвеличен демократами «первой волны». Это было бы так естественно, ибо он действительно был жертвой режима. Здесь снова напрашиваются слова: «Все это уже было», было при другом режиме. Он не стал «своим» и для новоявленных демократов. Более того, уже через несколько месяцев после его смерти в «Свободной мысли» появилась злобная статья Александра Янова, бывшего автора «Молодого коммуниста», ставшего в 90-х гг. ярым демократом 35 35 Янов А. Учение Льва Гумилева. — «Свободная мысль», 1992, № 17. Он автор ряда книг, написанных «из прекрасного далека». Крайняя амбициозность автора проявляется и в заголовках книг («Русская идея»), и в заголовках отдельных разделов — «Как я не спас Россию» в книге «После Ельцина» (М., 1995). . Друзья Л.Н. были счастливы, что он уже не увидел ее. Статья походила на те доносы, которые когда-то на него писали те самые «ученые, которые сажали ученых», только как бы «со знаком наоборот». Евразийство характеризовалось в ней как «имперско-изоляционистская установка», которая «должна была вести и привела к фашизму», а учение Л.Н. как идеальный фундамент российской «коричневой идеологии». Итак, Л. Гумилев не просто «наш», он еще и идеолог «красно-коричневых»! Это он, проведший 14 лет в тюрьмах и лагерях?! Нонсенс! Но, в конце концов, А. Янов — это еще не какая-то политическая сила, поскольку можно предположить, что тут играла роль просто зависть и патологическая ненависть псевдоученого к большому Ученому по принципу: «его читают, а меня нет, обидно». В правильности этой догадки убеждает книга Янова «После Ельцина» (1995), в которой Л.Н. посвящена уже целая глава. Там «уничтожается» не только евразийство, но и теория этногенеза. Делается все это в гнуснейшей манере. Как поворачивается язык обозвать Л.Н. «катакомбным ученым», намекая на отрыв от западной науки, отрыв, который, надо заметить, он успешно возмещал в послелагерные годы.

Вот еще пример «яновской» критики: раздел «Этногенез д-ра Гумилева» предваряется фотоколлажем, где со Львом Николаевичем соседствуют Сергей Кургинян и Александр Дугин. Нет сомнения, что оба они знают, кто такой Гумилев, но думается, сам Л.Н. понятия не имел об обоих.

По-видимому, «яновская линия» не является случайной. Евразийство обрекло Гумилева на травлю после смерти. В интервью 1992 г. (последнего в его жизни года) Л.Н. сказал пророческую фразу: «Час их (евразийцев) только сейчас пришел» 36 36 «Начала», 1992, № 4, с. 14. .

В эмигрантской «Русской мысли» было опубликовано несколько статей некоего В. Сендерова со старой-старой и абсолютно фальшивой линией о «родстве евразийства и большевизма» и с изобретением нового, но совсем уж нелепого термина «евразобольшевизм» 37 37 «Русская мысль», 7–13 сентября 1995 г.: «Евразия в наступлении»; 25–31 января 1996 г.: «Перечитывая Зюганова». . Надо дойти до полного безумия, чтобы объявить «предтечами евробольшевизма» Н. Данилевского или князя Н. Трубецкого — ярого ненавистника большевизма по вполне понятным и логичным мотивам. Но в «Русской мысли» дошли (цитировать противно): «Публицистика Трубецкого — важная веха на пути сращения большевизма с национализмом. Зюганов — последний продукт разложения евразийства» 38 38 «Русская мысль», 14–20 ноября 1996 г. . Все это выглядит более чем странно, учитывая, что та же «Русская мысль» печатала теплые и дружеские воспоминания о евразийцах Зинаиды Шаховской, которая, в отличие от Янова или Сендерова, тесно общалась с ними в 20–30-е гг.