Георгий Эдельштейн - ЗАПИСКИ СЕЛЬСКОГО СВЯЩЕННИКА

Вятские верующие прямо свидетельствуют в открытом письме, что "первые иерархи Церкви: митр. Пимен, митр. Нико-дим и преосв. Алексий являются сообщниками в нечестии"13.

310

Первые два "сообщника в нечестии" умерли, но третий-то сообщник жив и в каждом интервью повторяет, что в меру сил все годы отстаивал права верующих. Еще чаще и громче об этом кричат его апологеты. Если заявления Патриарха — правда, то вятичи лгут, клевещут на невинного. С кем же нам восклицать аминь — с Его Святейшеством или с вятичами? Я очень боюсь, что если бы письмо вятичей появилось в печати сегодня, Н.А. Струве отнес бы и к ним свои жесткие слова: "Начали ополчаться на русскую Церковь недоброжелательные и высокомерные судьи, упрекая ее в тесном союзе, ради материальных благ, с нарождающейся партийной диктатурой"14. Разве не то же самое, слово в слово, говорили и писали о вятичах научные атеисты и апологеты сергиан-ства, всячески поносившие "Вестник" 20 лет назад?

Имя Патриарха Алексия II появляется в "Открытом письме" не один раз, а вывод вятичей каждый раз один: "Патриархия, оставляя без церковного суда нечестивые дела, тем самым показывает, что она является соучастницей этих дел. Верующие нашей страны должны знать, что такие действия первых иерархов Церкви направлены на разрушение Церкви"15. В данном случае вятичи назвали двух иерархов — покойного Патриарха Пимена и нынешнего Патриарха Алексия И. Защищать таких иерархов — значит помогать их злому делу!

"Оправдания этому позорному ужасу нет и быть не может"

Мне доставляет искреннюю радость цитировать "Вестник" за прошлые годы, я мог бы перепечатывать страницу за страницей, номер за номером. Они все подтверждают, что отношение редакции журнала к лжесвидетельству, к коррупции, протекционизму, лжесимфонии с коммунистическим государством, к показному благочестию, т. е., иными словами, к сергианству, к краснопопов-ству, к администрации Московской Патриархии оставалось во всех номерах журнала однозначным. Редакция никогда не колебалась называть вещи своими именами, не соблазнялась новоязом. Например, заметка о протодиаконе Георгии Устинове в № 108 за 1973 год озаглавлена предельно четко и ясно: "Отъявленный стукач в духовном сане". Когда я в прошлом году позволил себе написать нечто подобное о Патриархе, правда, значительно смягчив формулировку, сергианцы на меня почему-то

Очевидцы

311 очень обиделись. Но ведь с Патриарха, думается, больший спрос, чем с протодиакона? Кстати, Г. Устинов, в конце концов, за свои художества был лишен сана.

В том же номере, рядом с заметкой о стукаче, короткая статья члена редколлегии "Вестника", профессора-протоиерея Александра Шмемана о Святейшем Патриархе. Она озаглавлена "Мера неправды". В ней тоже все названо своими именами.

"Заявление Патриарха Пимена во время официального посещения им Всемирного Совета Церквей в Женеве — о том, что в Советском Союзе «нет ни богатых, ни бедных, привилегированных или преследуемых» и что поэтому «в противоположность тому, что происходит на Западе,-существующие в СССР недостатки не нуждаются в осуждении Церкви», заявление это превосходит ту меру неправды, после которой молчание становится предательством. Заявление это сделано в тот момент, когда люди во всем мире с ужасом и отвращением следят за новой волной гонений на всех инакомыслящих, на всякое проявление веры, духа свободы. Увы, мы давно уже привыкли не ждать от возглавителей Русской Церкви защиты гонимых. Но жалкая и страшная картина: Патриарх Московский и всея Руси, посылаемый в Женеву, чтобы по заранее заготовленной бумажке прочитать жалкую ложь, которой уже больше никто в мире не верит, это действительно предел, его же не прейдеши... Достаточно того, что раздававшиеся впервые в лоне Всемирного Совета Церквей голоса в защиту гонимых в коммунистических странах были замолчаны дружным отпором представителей восточно-европейских церквей, и Совет еще раз малодушно промолчал. Достаточно десятилетий послушного участия во всевозможных лицемерных и лживых кампаниях в «защиту мира». Но, по-видимому, даже такого послушания, даже такого раболепства советской власти мало. Ей нужно еще перед лицом всего мира сделать раздавленную Русскую Церковь посмешищем, воочию доказать степень ее порабощенности. И сколько бы нам снова и снова ни объясняли все это — нуждами верующих, пользой Церкви, невозможностью поступать иначе, сколько бы ни призывали к осторожности, пониманию, жалости, — оправдания этому позорному ужасу нет и быть не может"16.

Увы, слова протоиерея А. Шмемана не желают помнить ни в самом "Вестнике", ни в Свято-Владимирской духовной академии, деканом которой А. Шмеман был до последних дней жизни. Профессору А. Шмеману в самом жутком сне не могло бы привидеть-

312

ся, что преемнику Патриарха Пимена, Патриарху Алексию II, за 180 таких "заранее заготовленных бумажек", многие из которых содержат не менее жалкую ложь, которой уже никто больше в мире не верит, но которые были торжественно и высокопарно наименованы "180 статей, трудов и выступлений Святейшего Патриарха Алексия II", за эти 180 бумажек в его родной Свято-Владимирской академии в ноябре 1991 года будет присуждена почетная степень доктора богословия. Впрочем, и в двух других американских университетах ему была присуждена почетная ученая степень за те же "180 бумажек". И каждый раз, снова и снова, словно издеваясь над памятью профессора-протоиерея, выступавшие и поздравлявшие велеречиво объясняли многолетнюю ложь и предательство Святейшего докторанта нуждами верующих, пользой Церкви, невозможностью поступать иначе. Одними и теми же стандартными сергианскими формулировками, которые давно уже утратили всякий смысл, но которые так любит Патриарх. Надо полагать, соловецкие епископы-исповедники, архиепископ Ермоген, священник Н. Эшлиман, Б. Талантов были безразличны к нуждам верующих, радели о своих шкурных интересах, а не о пользе Церкви, по нераскаянному упрямству, гордыне, жестоковыйности, скудоумию отказывались бегать с доносами к уполномоченным, помогать безбожникам закрывать церкви, потакать беззаконию, бесстыдно лгать.

Но при чем здесь Патриарх Алексий II? Разве Патриарх Пимен не был удостоен той же степени доктора богословия за свои "заранее заготовленные бумажки"? Разве кроме них никому из наших архиереев не вручали почетные дипломы и медали? Почему бы нынешнему декану академии, профессору-протоиерею Иоанну Мейендорфу, тоже члену редколлегии "Вестника", многолетнему сотруднику о. Александра Шмемана, не встать и не заявить во всеуслышание: "Нет, Ваше Святейшество! Многие из Ваших статей, выступлений, интервью исполнены лжесвидетельства. Оправдания этому позорному ужасу нет и быть не может!".