Павел Огурцов - Конспект

Мы так захохотали, что проходивший мимо Женя Курчак подошел к нам.

— И я хочу, — сказал он.

— Ты еще маленький и ничего в любви не понимаешь, — ответил ему Геня.

— А ну вас! Когда Курчак удалился, Толя сказал Гене:

— Определение, вытекающее из твоего примера, годится для всех видов искусства.

— Я очень рад, — ответил Геня.

— И выходит, — сказал Сеня, — правильное название социалистического реализма, — он гордо посмотрел на нас и сделал паузу, — очковтирательство!

— Умница, — сказал Геня и попытался погладить Сеню по голове, но Сеня не дался.

На этом разошлись, но я задержал Толю и спросил его о Новикове.

— Не знаю, давно не видел. — Толя снова закурил. — Должен тебе признаться: он у меня не бывает и мне запретил к нему ходить.

— Что ты!.. Но почему?

— Помнишь, ты как-то сказал, что цель слежки за ним может быть и такая: определить круг знакомых, а значит — единомышленников. — Он несколько раз затянулся. — Черт меня дернул сказать ему об этом.

— И он так болезненно воспринял?

— Не так все просто. — Толя прерывал речь частыми затяжками. — Мы давно и хорошо знаем друг друга... Он не сомневается, что мне плевать на какой-то там риск... Но он решил — было бы ненужным подвергать риску и меня... Удивляется, как это сам не сообразил.

— Да какое имеет значение, что вы сейчас перестали встречаться? После стольких лет дружбы.

Он считает, что имеет... Последние годы мы встречались реже и реже... Вита зачастил ко мне после того, как я передал ему твое предупреждение — может, узнает что нового... Он знал, что за ним следят — я ему сказал... Я тоже считаю, что то, что он перестал у меня бывать уже не имеет значения. Но он так не считает, и тут ничего не поделаешь. Ну, ничего... Вот защищусь и заявлюсь к нему несмотря на запрет.

Дай Бог, чтобы ты его застал, — подумал я.

Не следующее утро одним из первых защищался Вадик Чимченко и в ответ на ставший неизбежным вопрос о социалистическом реализме сказал:

— А вы знаете что это такое? Если знаете, то скажите и нам — тогда и мы будем знать. Задавший вопрос обратился к председателю:

— Объясните этому товарищу кто здесь задает вопросы и кто должен на них отвечать.

— А я не задавал никаких вопросов, — отпарировал Чимченко. — Я всего лишь обратился с просьбой.

— А я не к вам обращаюсь.

— Помолчите, Чимченко, — сказал председатель и в тишине выждал с полминуты. — Вопросы еще есть?

Когда убирали проект Чимченко и выставляли следующий, тот кто постоянно задавал один и тот же вопрос, вышел, не вернулся и больше на защите не появлялся. Волна радостного, а может быть и злорадного смеха прокатилась по нашим аудиториям, но уже возникло и беспокойство: если этот тип со своим сакраментальным вопросом окажется каким-нибудь, как у нас говорят, великим Цобе, агройсер пурицем, то не последуют ли неприятности?

— Да кому могут быть неприятности? Директора нет, завуча, кажется, тоже нет или он новый, председатель комиссии — приезжий.

— Но есть декан, кафедры, преподаватели.

— На них не отыграешься, — сказал Турусов. — Не знаю, составляют ли учебные программы в институте, во всяком случае утверждают их не здесь. Но я не исключаю, что нам с тобой, Митя, со следующего года придется обучать студентов социалистическому реализму в архитектуре.

Я посмотрел на Чепуренко и по движению его губ понял, что он молча нецензурно выругался.

Пошел на защиту генерального плана Крюкова. Запроектирован толково и подан броско — чувствуется руководство Турусова. Главные замечания: жилые кварталы слишком близки к заводу и слаба связь с Днепром. О том, что город без силуэта ни в рецензии, ни в выступлениях ни слова, стало быть считают, что предъявлять такое требование к проекту Крюкова не имеет смысла. Никого не смутило и то, что городок запроектирован так, будто рядом нет Кременчуга. Это меня удивило, — здесь же должны быть хорошие специалисты, — и, признаюсь, огорчило: неужели отраженное в моем проекте тяготение к Кременчугу не будет замеченным?

Вскоре узнал — четверка за проект. Ну, значит, беспокоиться не о чем.

— Кинотеатр готов полностью, планшеты заклеены калькой. В перспективе Крюкова с птичьего полета осталось показать железную дорогу и вокзал. Я их не видел и знаю только, что дорога одноколейная, а вокзальчик одноэтажный. Не беда: прикрою их деревьями, а в промежутках отрезки путей и кусок крыши. Да так и следует: броско подавать то, что выявляет идею застройки, и притушевывать остальное — уроки Чепуренко. Работы на полдня. Еще остается вычертить поперечники улиц. Они проработаны, полуватман наклеен, даже надпись готова работы часа на два. А потом с чувством, толком, расстановкой буду красить генеральный план и птичку. Работалось хорошо, и, задержавшись допоздна, я закончил строить птичку и вычертил поперечники. Завтра — воскресенье, можно бы и отдохнуть, но не хотелось терять темп. Отдохну когда все будет готово. С утра подбирал краски для генерального плана, потом их разводил, — называется наболтать, — и начал красить. Распахнулась дверь, вбежала самая младшая соученица и закричала:

— Психи? Что вы сидите! Война!

Возбуждение, беготня из аудитории в аудиторию. Скопление в радиоузле. Кто-то ушел.

Но вскоре те, кого подпирают сроки защиты, сидят за своими досками, и наши мысли больше о предстоящей защите, чем о начавшейся войне. Кто-то меня спрашивает:

— А ты чего работаешь? Тебе защищаться еще когда!

— А мне послезавтра в армию.

— Ты что, — успел получить повестку?

— У меня в военном билете предписание: явиться на третий день всеобщей мобилизации.

— А она объявлена?

— Можешь не сомневаться, — отвечает кто-то за меня, — если еще не объявлена, то вот-вот объявят.

Подошла Марийка со своей кисточкой и стала красить вместе со мной.

— Не беспокойся, я успею. Я думала побыть на твоей защите, но лучше помогу покрасить.

Надо бы съездить на Сирохинскую за военным билетом, но я вижу глаза Лизы, Гали, да и Сережи, какими они будут смотреть на меня, и вечером прошу съездить Марийку, а сам остаюсь еще поработать. Утром показал Солодкому военный билет с мобилизационным листком.

— Защитите и так — причина уважительная, только постарайтесь докрасить генплан, — сказал он и вышел с моим военным билетом.

— На диплом с отличием тянешь? — спрашивает Турусов.

— Нет. Много четверок и тройки есть.

— Тогда и беспокоиться не о чем — снизят оценку, только и всего. Но генплан постарайся докрасить.

— За такой проект снижать оценку! — говорит Чепуренко и качает головой.

— Петя, а ты обратись к Кирилкину, — говорит Ася, — я и не заметил как она вошла. — Он покрасит твою птичку, хорошо покрасит, Что еще за Кирилкин?