Джейн Вигор (Рондо) - Письма леди Рондо

Теперь у меня есть время и случай описать Вам двор. Начну с Царицы: она почти моего росту, но несколько толще, с стройным станом, смуглым, веселым и приятным лицом, черными волосами и голубыми глазами. В телодвижениях показывает какую-то торжественность, которая Вас поразит при первом взгляде; когда Она говорит, на устах играет улыбка, которая чрезвычайно приятна. Она говорит много со всеми и с такою ласковостью, что кажется, будто Вы говорите с кем-то равным. Впрочем, она ни на одну минуту не теряет достоинства монархини. Кажется, что Она очень милостива и думаю, что её бы назвали приятною и тонкою женщиною, если бы она была частным лицом. Сестра императрицы, Герцогиня Мекленбургская, имеет нежное выражение лица, хорошее телосложение, волосы и глаза черные, но мала ростом, толста и не может назваться красавицею, нрава веселого и одарена сатирическим взглядом. Обе сестры говорят только по-русски и могут понимать по-немецки. Третья сестра императрицы скончалась в девицах незадолго до прибытия двора из Москвы [69] Прасковья Иоанновна умерла в 1731 году, однако не вполне "в девицах". Она была тайно обвенчана с сенатором Дмитриевым-Мамоновым, умершим за год до неё, в 1730 году (прим. OCR). . Она была больна, когда я увидела её; была красавица. Дочь Герцогини Мекленбургской, усыновленная нынешнею императрицею, принцесса Анна, ещё дитя, не весьма красива и по природе застенчива, так что трудно сказать, что из неё будет. Наставница её — прекрасная женщина во всех отношениях. Великая Княжна Елизавета, дочь Петра 1-го, как Вы уже знаете, истинная красавица, с светло смуглыми волосами, большими, выразительными, голубыми глазами; прекрасные зубы и очаровательные уста, дополняют картину красоты. Может быть с годами сделается она толста, но теперь прелестна и танцует лучше всех женщин, сколько я их ни видала; говорит по-немецки, по-французски и по-итальянски, чрезвычайно веселого нрава и может говорить с каждым, как бы ни велико было общество, но строго соблюдает церемонии двора. Граф Бирон [70] Эрнст-Йоганн Бюрен поступил на службу к Анне Иоанновне во время её пребывания в Митаве. Был управляющим её имений, а вскоре заменил проворовавшегося Бестужева на посту обер-гофмейстера её двора. Конюхом будущей императрицы (как некоторые утверждают) он никогда не был, равно как и сапожником. По происхождению он сын польского офицера, и действительно не дворянин. Претензии светского общества к Бирону происходили в основном из того, что он сделался обер-гофмейстером, а затем и герцогом, не будучи дворянином. Многие видели в этом проявление слепого фавора Анны Иоанновны, связывая его с их интимными отношениями (прим. OCR). и его супруга, первые любимцы Её Величества, к которым она так привязана, как будто бы все её могущество в них заключалось [71] Как обер-камергер двора Е.И.В. в ранге действительного генерала, Бирон насаждал интересы императрицы в Иностранной и Военной коллегии (министры, соотв., Остерман и Миних), но те были назначены ещё Петром. Герцогством Курляндским он управлял из Петербурга, при этом неукоснительно соблюдая интересы российской короны. Т. о., Бирон был проверенным человеком, в высшей степени верным и полезным престолу. Из-за этого, кстати, имел затяжной и непрекращающийся конфликт с немцами-министрами — Остерманом и Минихом (прим. OCR). . Он обер-камергер, красивый мужчина, но с каким то отталкивающим взглядом, впрочем это также мало служит знаком великого ума, как и в нашем бедном сире Томасе В. Впрочем, когда он начинает говорить, то становится ласковым. Графиня [72] Бенигна Готлиба фон Трейден стала фрейлиной при дворе Анны Иоанновны в 1720 году — за три года до своего единственного замужества. Взята Эрнстом-Йоганном в жены по любви (по слухам, вопреки воле её родственников, что весьма вероятно — жених не был дворянином). Она переживет вместе с мужем все его взлеты и несчастья, отправится с ним в ссылку и вернется из неё, чтобы окончить свои дни в Митаве в возрасте 80 лет за вышиванием и оставив после себя книгу стихов на немецком языке. В мемуарах она нередко награждается уродством, глупостью, язвами и даже горбом. Этими «приметами» Бенигна Готлиба обязана прежде всего воспоминаниям Долгорукого. На самом же деле она была миниатюрной и очень стройной дамой с хорошо заметным бюстом, сохранившей стать до глубокой старости (прим. OCR). — женщина низенького росту и весьма красива, но лице её испорчено оспою, зато шея самая прелестная. Герцогини Мекленбургская и Великая Княжна Елизавета имеют каждая свой двор и особенные дворцы, но у них не бывает больших собраний, поэтому они весьма часто бывают у императрицы. Когда они намерены быть при дворе, то прежде посылают доложить Государыне, может ли она их принять. В день рождения, утром они принимают поздравления у себя, а ввечеру — у императрицы. Принцесса Анна [73] Племянница Анны Иоанновны, будущая Анна Леопольдовна. См. также далее. (прим. OCR) живет с Государынею как её дочь. Большая зала во дворце весьма удобна для собраний, имеет круглый вид и весьма обширна. Государыня и Принцессы занимаются картами, гости могут также свободно составлять партии. Но, думаю, Вы уже желаете чтоб я вступила в какую-нибудь новую партию и сказала Вам "прости". Ваша и пр.

Милая моя,

Теперь я в состоянии отдать Вам отчет о себе самой собственноручно, хотя я теперь так бледна и тоща, что если бы Вы увидали меня, то едва ли бы узнали вашу старинную подругу; особенно когда г-н Г. недавно известил Вас, что я с некоторого времени сделалась чопорною. Этого нет совсем в моем характере, я до сих пор совершенное дитя! Я не имею обыкновения вдруг отворачиваться или с презрением улыбаться на небольшая шалости молодых людей, не пожимаю выразительно плечами, слушая рассказ о легкомыслии наших угодников — тогда я имела бы такой характер! Но время производит чудеса, обо мне рассуждают чрезвычайно оригинально: «она прекрасна, с умом; некоторые говорят, насмешница; но я не знаю о ней больше, кроме того, что она любит Н.» «О! свет истинно злостен!» «Тут не было ничего дурного; но молодежь должна быть осторожна, хотя xopoшиe люди говорят, что она женщина, как быть; я очень рад и говорю это не для того, чтобы сказать о ней что нибудь.»

Теперь я открыла все и боюсь, что Вам все вверила; если Вы мне измените, что мне делать? Надеюсь на Вашу скромность, но всегда держусь одного правила (Вы знаете, я всегда так думала), что женщине должно бояться насмешек своего пола. Мы, женщины, отличаемся непримиримою враждою друг к другу, и должно признаться, что другой пол обходится с нами гораздо человеколюбивее, нежели мы друг с другом. Если Вы хотите, чтоб я исполняла Ваши поручения с большею свободою, то прошу Вас не показывать письма ни одной женщине, иначе я совершенно лишусь покоя! Мне чрезвычайно хочется рассказать Вам, по какому случаю я заслужила название чопорной, хотя надобно признаться, об этом не должно бы было говорить, и если бы и не имела доверенности к Вашей дружбе, и не знала что Вы сохраните тайну, ни что бы не принудило меня рассказать Вам эту историю.