Маргарет Сэлинджер - Над пропастью во сне: Мой отец Дж. Д. Сэлинджер

Эстер Диец подтверждает, что евреи широчайшим образом представлены среди сектантов. Она находит, что евреев особенно легко вовлечь в секты, основанные на восточных религиях, особенно на индуизме: «кажется, восточные или основанные на индуизме группы наиболее привлекательны для евреев, что выражается и в относительно высоком процентном соотношении: 25–30 процентов (Послание Божественного Света, Харе Кришна, Муктананда, Раджниш, Т.М. тоже должны быть включены в эту группу)».

Мейнард Д. В мире как дома: Воспоминания. Нью-Йорк: Пикадор, 1998. С. 158.

Голубой период де Домье-Смита.

Комитет по взаимосвязям еврейской общины Филадельфии, «Вызов сектам». Смотри также доктор Сэнди Эндрон, молодой директор программы в Центральном агентстве по еврейскому образованию в Майами, в книге Эндерса и Лейна «Культы и их последствия».

Доктор Льюис Дж. Уэст и доктор Маргарет Тэлер Сингер в книге «Секты, шарлатаны и непрофессиональные психотерапевты» включают эту стратегию в десять ключевых пунктов индоктринации. О том же смотри: Артур Доул, профессор психологии воспитания Пенсильванского университета, в книге «Культы и их последствия». Джойс Мейнард в своих мемуарах вспоминает раннюю стадию ее отношений с моим отцом. Она ему рассказывает, что подписала договор на книгу, «ожидая, что новость вызовет досаду, но он не высказывает ни малейшего порицания. Это ему доставляет удовольствие, он меня поддерживает, вдохновляет… Письмо, которое Джерри пишет в ответ на мое, как всегда, начинается с теплой, полной любви оценки того, что я написала… Он называет мое письмо из Майами прекрасным. Когда он читает (ее письма), в нем, как он говорит, оживает глубокая любовь к писанию, которая в последнее время нечасто посещает его».

Доул А. Культы и их последствия.

Лифтон Р. Дж. Реформа мысли и психология тотализма. Нортон Пресс, 1963.

Марк Роджемен, офицер полиции из Колорадо, конгрессмен — Служба защиты от культов; Эндерс и Лейн. Культы и их последствия». Глава 3. С. 16.

Гамильтон И. Сэлинджер. С. 126, 127.

Джойс пишет о разрыве с моим отцом: «Сегодня Джерри Сэлинджер — для меня единственный человек во вселенной. Я жду, пока он мне скажет, что мне писать, что думать, что носить, что читать, что есть. Он рассказывает мне, кто я такая и кем должна быть. Назавтра он уходит… Джерри нет рядом, он не ведет меня, и я чувствую себя покинутой, брошенной, не просто одинокой физически, но потерянной духовно. Всю жизнь я была одинока, мне хорошо знакомо это чувство. Но так, как сейчас, не было никогда». (В мире… с. 211).

Корреспондент «Эсквайра» взял у Джойс интервью в первую зиму после их разрыва. Он писал: «Она чиста, этого нельзя не заметить… Она сплетает руки и садится у огня, в кресло-качалку…» (с. 223).

Джойс тоже в конце концов уверилась, что не способна достичь «чистоты», какой ждал от нее мой отец, так что, с грустью отмечала она, не стоило и пытаться соответствовать образцу. «Единственная надежда на искупление, — пишет она, — это — родить ребенка. Для меня иметь ребенка от Джерри означало бы прожить детство, которого у меня не было и о котором я так мечтала. Если я сама не могла быть тем ребенком, какого он хотел бы видеть, я буду самой близкой его родственницей. Если я сама по себе не могу ему нравиться — а все говорит о том, что это так, — я подарю ему другое существо, которое будет совершенным во всем, в чем я совершенной быть не могу… Он никогда не бросит меня, потому что я — мать ребенка». (В мире… с. 167, 168).

Мейнард Д. В мире как дома: Воспоминания. Нью-Йорк: Пикадор, 1998. С. 168.

Мейнард Д. В мире как дома: Воспоминания. Нью-Йорк: Пикадор, 1998. С. 177.

Перевод В. Топорова.

Перевод В. Топорова.

Перевод Н. Демуровой.

Перевод А. Миролюбовой.

(Биллингс) Лернед Хэнд (1872–1961). За пятьдесят два года своей карьеры был окружным судьей, судьей Кассационного суда и верховным судьей (1939–1951) Второго кассационного суда США; составил около трех тысяч судебных решений, касающихся практически всех областей юриспруденции. Его решения ценились так высоко, что он стал известен как «десятый судья» Верховного суда Соединенных Штатов. (Выписка из «Кто есть кто в Америке»).

Christian Science — «Христианская наука» — протестантская секта. Основана на вере в духовное излечение с помощью Слова Христова от всех физических и духовных грехов и недугов.

Я просматривала копии их налоговых деклараций — там указана оплата услуг лекарей из «Христианской науки»; надо думать, они молились за меня на расстоянии.

Имена врачей и истраченные суммы обозначены на копии налоговой декларации за следующий год, когда отец вернул деньги «дяде» Эдварду, как мы называли нового мужа моей овдовевшей бабки.

Прежнее название резиденции президентов США, данное Ф. Рузвельтом, в русской транскрипции — Шамбала. Впоследствии переименована в Кемп-Дэвид. (Ред).

Примерно так же Великая Мать выдуманного отцом семейства Глассов, Бесси Гласс, вела себя по отношению к своим сыновьям, любящим уединение.

Softball — спортивная игра, вариант бейсбола с более крупным мячом и упрощенными правилами. (Ред.).

Уильям Максвелл, писатель и издательский деятель. Он долгое время работал в «Нью-Йоркере», где они с отцом и подружились.

Перевод В. Топорова.

В повести «Симор: Введение», опубликованной в том же году в «Нью-Йоркере», он писал: «В 1959 году… я стараюсь вспомнить, сколько радости они /младшие сестра и брат/ приносили Симору. Помню, как Фрэнни, когда ей было года четыре, сидя у него на коленях, сказала, глядя на него с нескрываемым восхищением: «Симор, у тебя зубки такие красивые, желтенькие». Он буквально бросился ко мне, чтобы спросить — слышал я или нет».

День перед прощанием. (Перевод М. Ковалевой).

«Ба-Ба» он называл и меня. Это слово он начал говорить раньше, чем «мама» и «папа»; они в то время были безымянными и таковыми оставались долгое время; а меня он потом несколько злополучных месяцев называл «Бэгги», «мешочек», и только потом, наконец, перешел на «Пегги».

Став взрослой, я, конечно, поняла, что это — маленькая ложь; говоря так, многие родители хотят, чтобы дети себя почувствовали особенными, а может быть, примирились бы с вторжением новорожденного братика или сестрички. Но в «Опрокинутом лесе» нашей семьи то была не утешительная ложь, а, скорее, ужасная правда.