Ярослав Тинченко - Белая гвардия Михаила Булгакова

Попробуем предположить, что Фонарный переулок, это не Керосинная ^лица, а все та же Малоподвальная. И бежал от преследователей сам Михаил

Булгаков. Тогда получается, писатель побежал по Политехническому шоссе (все той же Владимирской улице) и вскочил на Малоподвальную улицу (Фонарный переулок). Здесь он перепрыгнул через решетку в подворотне теперешнего дома № 10 на углу улицы (в "Необыкновенных приключениях доктора" — через забор, в случае с Алексеем Турбиным — калитку в деревянной черной стене дома, а с Николаем Турбиным — через стену) и встретился нос к носу со злой белой собакой, которую ударил банкой с йодом. Вот как эта неожиданная встреча была описана в романе: "Первые же ворота на правой руке зияли, Николка вбежал в гулкий пролет, выбежал на мрачный скверный двор с сараями красного кирпича по правой и кладкой дров по левой, сообразил, что сквозной проход посредине, скользя, бросился туда и напоролся на человека в тулупе". Белая собака, окрашенная йодом в рыжий цвет, и послужила прообразом злого дворника с громадной рыжей бородой, который встретил Николку Турбина и схватил его за руку и ногу.

Кстати говоря, через такой же двор, похожий на двор теперешнего дома № 10 на Малоподвальной, вела раненого Алексея Турбина Юлия Рейс: "Бегите сюда. За мной бегите, — шепнула женщина, повернулась и побежала по узкой кирпичной дорожке. Турбин очень медленно побежал за ней. На левой руке мелькнули стены сараев, и женщина свернула. На правой руке какой-то белый, сказочный многоярусный сад". Мы уверены, что дворы, которые пересекали Николка и Алексей Турбин, являются одними и теми же, и в двух ракурсах свидетельствуют нам о пути бегства самого Михаила Булгакова.

Гадать о том, бежал или не бежал домой Михаил Булгаков от петлюровцев — дело крайне неблагодарное. Поэтому, пожалуй, остановимся на уже достигнутом и обратимся к воспоминаниям первой супруги М. Булгакова Татьяны Николевны Лаппа: "Пришел Сынгаевский и другие Мишины товарищи и вот разговаривали, что надо не пустить петлюровцев и защищать город, что немцы должны помочь… а немцы все драпали. И ребята сговаривались на следующий день пойти. Остались даже у нас ночевать… А утром Михаил поехал. Там медпункт был… И должен был быть бой, но его, кажется, не было. Михаил приехал на извозчике и сказал, что все кончено и что будут петлюровцы".

Таким образом, захватывающие бегства, приведенные в романе "Белая гвардия", заканчиваются весьма прозаически: наш герой на самом деле вернулся на извозчике домой.

Многие читатели часто задаются вопросом: а было ли продолжение у романа Михаила Булгакова "Белая гвардия"? Как известно, еще в 1924–1925 годах писатель намеревался возобновить работу над окончанием произведения. Доказательством тому служат и обнаруженные варианты заключительных 19-й и 20-й глав романа, ранняя обработка которых автором явно предусматривала логическое завершение романа лишь в последующем. Ряд рассказов Михаила Афанасиевича: "В ночь на 3-е число", "Алый мах", "Я убил", являются ни чем иным, как раздерганной 20-й главой "Белой гвардии", урезанной до минимума в последней ее редакции. В виде нескольких страничек бессвязного текста известна 20-я глава и современному читателю, знающему "Белую гвардию" лишь по изданиям последних лет. Именно о 20-й главе и пойдет разговор.

Итак, как помнит читатель, роман фактически не имеет окончания. События "Белой гвардии" обрываются в утро 3-го февраля 1919 года. Ситуация на Украине в начале 1919 года была сложной и запутанной. Украинская Директория, торжественно введенная в Киев крестьянскими массами, этими же массами, тяжело больными синдромом большевизма, изгонялась из города. Советский Народный Комиссариат начал вооруженную борьбу с Директорией в день вступления войск УНР в столицу Украины -14 декабря 1918 года. Именно в этот день на границе между Украиной и Россией, в Нейтральной зоне, начались отчаянные бои за мелкий городок Харьковщины — Купянск. Полковник Болбочан (в романе — Болботун), командовавший украинскими частями на Левобережной Украине, мог только защищаться — переходить в наступление Директория запрещала, пустившись в долгие и никому не нужные переговоры с Совнаркомом. Болбочан дозащищался до того, что из России подошли свежие советские части, которые совместно с украинскими красными формированиями на протяжении января 1919 года очистили большую часть Левобережной Украины от войск Директории. Мобилизованные в украинскую армию крестьяне под воздействием большевистской агитации разбегались, а старые сплоченные национальные части были измождены приграничными боями. Уже 12 января красные были в Чернигове, 22 — в Нежине.

Именно в этот самый момент на территории Украинской Народной Республики была объявлена тотальная мобилизация. В армию брали всех подряд, не считаясь даже с национальностью и убеждениями мобилизованного. За неявку расстреливали. Чтобы понять, насколько серьезной была ситуация, стоит сказать, что в чисто националистические по характеру части направляли даже только- только одетых в военную форму евреев (в основном — врачей и мелких чиновников). Естественно, попадал под общую мобилизацию и Михаил Булгаков. Об этом, собственно, он узнал из газет.

Как повествует начальный вариант 19-й главы "Белой гвардии", военный врач Алексей Турбин прочитал в газете следующее: "…врачам и фельдшерам явиться на регистрацию… под угрозой тягчайшей ответственности…". Это был приказ по Главному Управлению войск УНР № 46 от 15 января 1919 года. Подписал этот приказ никто иной, как бывший сокурсник Михаила Булгакова по медицинскому факультету Киевского университета, а теперь начальник

Главного военно-санитарного управления доктор Дмитрий Одрина (в романе — доктор Курицкий). Алексей Турбин отнесся к приказу со вниманием, но без особого энтузиазма:

"— Начальник санитарного управления у этого босяка Петлюры доктор Курицкий…

— Ты смотри, Алексей, лучше зарегистрируйся, — насторожился Мышлаевский, — а то влипнешь как пить дать. Ты на комиссию подай.

— Покорнейше благодарю, — Турбин указал на плечо, — а они меня разденут и спросят, кто вам это украшение посадил? Дырки-то свежие. И влипнешь еще хуже. Вот что придется сделать. Ты, Никол, снеси за меня эту идиотскую анкету, сообщишь, что я немного нездоров. А там видно будет.

— А они тебя катанут в полк, — сказал Мышлаевский, — раз ты здоровым себя покажешь.

Турбин сложил кукиш и показал его туда, где можно было предполагать мифического и безликого Петлюру.