Джон Скотт - За Уралом. Американский рабочий в русском городе стали

Катастрофа произошла в самом конце наклонного участка пути. Сначала я подумал, что кто-то взорвал рельсы и в результате этого взрыва образовалась та воронка, в которой лежал паровоз. Но Майк, имевший некоторый опыт в таких вопросах, сразу же понял, что произошло на самом деле. Товарный поезд шел на довольно большой скорости, а в конце наклонного участка дороги песчаная насыпь несколько осела и рельсы разошлись на стыке. В результате паровоз сошел с рельсов и вырыл глубокую воронку в земле, а первые полдюжины вагонов наехали друг на друга.

Первыми на место катастрофы, происшедшей на расстоянии десяти миль от ближайшей станции, прибыли на грузовике внутренние войска ГПУ, вооруженные штыками. Их прислали, чтобы предотвратить разграбление поезда. Солдаты встали вокруг поврежденных товарных вагонов, из некоторых вывалились различные товары, которые теперь лежали разбросанные по степи.

Следом за войсками ГПУ прибыла бригада железнодорожных рабочих этого участка пути в специальном ремонтном поезде. Они привезли полдюжины рельсов, какое-то примитивное оборудование и несколько шпал. Бригадир, грубоватый добродушный парень, молодой, но достаточно опытный, оценил обстановку и начал рассуждать вслух: «Самое простое, что можно сделать, — это проложить путь в обход паровоза». И он махнул рукой в сторону искореженного локомотива, лежащего посреди погнутых рельсов и кусков металла. «Мы не сможем вытащить его из этой ямы без крана, а кран смогут доставить сюда еще черт знает когда». «Хорошая мысль», — сразу же отозвались несколько авторитетно выглядевших солидных пассажиров. «Но, конечно, это только временное решение». «Ну, конечно», — сказал бригадир, и сразу же принялся за работу. Убрали погнутые рельсы, и дюжина мужчин взялись переносить и складывать то, что осталось от товарных вагонов, с одной стороны от паровоза. Затем собралась вся бригада, и, общими усилиями очистив от песка один участок рельсового пути, они попытались оттащить его в сторону. Он едва сдвинулся с места.

«Давайте, товарищи, — крикнул бригадир пассажирам нашего поезда, — все вместе возьмемся за дело, а то вы будете целую неделю здесь сидеть». Несколько десятков пассажиров присоединились к работающим. Ломов не хватало на всех, поэтому многие просто ухватились за рельсы руками, и через десять минут один рельсовый участок пути уже был передвинут на довольно большое расстояние от паровоза. К полуночи перетащили и второй, оба они были установлены на приготовленной насыпи, и бригадир приказал своим рабочим отрезать два куска рельсов нужной длины, чтобы соединить два рельсовых участка пути на новом полотне дороги. Полдюжины человек взяли две пилы и принялись за дело. Они работали по очереди целый час, но смогли распилить рельсу лишь до половины. Я дотронулся до одной пилы и обнаружил, что на ней почти не осталось зубьев. Но к тому времени новое полотно дороги уже было практически готово, шпалы уложены и оставалось только поставить на место эти два куска рельсов различной длины, чтобы соединить участки пути. Тут мы с Майком решили пойти спать, предоставив доделывать оставшуюся часть ремонтных работ более опытной в этих делах бригаде.

Мы проснулись в пять утра. Уже светило солнце, и наш поезд медленно двигался. Из окна своего купе мы увидели, как рабочий поезд уезжал в противоположную сторону — обратно в Челябинск, в то время как мы со скоростью около двух миль в час ехали вдоль места катастрофы. Если бы мы высунули руку из окошка, то могли бы дотронуться до лежащего паровоза. Затем наш поезд стал двигаться быстрее и мы доехали до следующей станции (мне кажется, она называлась Джабик [48] Тюбук (?). — Примеч. переводчика. ) уже с обычной скоростью. Здесь поезд остановился на полчаса, и пассажиры побежали на станцию, чтобы купить что-нибудь поесть. Но там не оказалось ни крошки съестного.

Из-за катастрофы поезд, шедший в Магнитогорск, простоял здесь всю прошлую ночь, и его пассажиры скупили все, что было. Были проданы даже консервированные «коммерческие» крабы, маленькая баночка которых стоила девять или десять рублей. Майк и я с удовольствием жевали хлеб, купленный нами в Инснабе, и ждали отхода поезда.

Но двигались мы очень медленно. Из-за катастрофы нарушилось расписание поездов, и мы прибыли в Свердловск с опозданием приблизительно на двадцать часов.

Железнодорожная линия, по которой мы ехали, была страшно перегружена. Новый участок дороги на песчаной насыпи мог выдержать и пропустить только несколько поездов в день. Но надо было вывозить из Магнитогорска железо и сталь, и необходимо было каждый день доставлять в Магнитогорск различные стройматериалы и запасы продовольствия. Эта линия пропускала обычно более тридцати составов в день. Инженер-железнодорожник, ехавший в нашем поезде, рассказал, что такие катастрофы, какую видели мы, происходят довольно часто и что они неизбежны, когда столь интенсивно используется новая линия с песчаной насыпью.

Приехав в Свердловск, мы пошли к Майку. Я был поражен. Он жил в огромном каменном доме, где у него была квартира, состоявшая из четырех комнат и большой кухни; там были и водопровод, и центральное отопление, и все удобства, какие только можно было пожелать. В его доме был даже лифт, однако он никогда не работал. До этого я даже представить себе не мог, что в Советском Союзе где-нибудь еще, кроме Москвы, есть такие жилые дома. Жена Майка накормила нас великолепным обедом, мы приняли ванну, и впервые за целый год я лег спать в постель, застеленную чистым бельем.

Я прожил в Свердловске неделю. Инженеры, с которыми меня познакомил Майк, провели меня на Уральский завод тяжелого машиностроения, расположенный рядом с городом. Это был лучший завод, который мне когда-либо доводилось видеть. Там был прекрасный первый механический цех. В здании длиной в целую милю находилось лучшее американское, английское и немецкое оборудование. Этот цех был оснащен и укомплектован лучше, чем любой цех «Дженерал электрик» в Шенектади. Там стояли два огромных токарных станка, на которых пока еще не работали. Я не мог понять, что будут производить с помощью этих станков, каждый из которых был длиной с целый паром. Позже я узнал, что они предназначены для обработки орудийных стволов.

На заводе был также и прекрасный литейный цех, полностью механизированный, построенный и оснащенный новейшим оборудованием по американским стандартам.

Уральский завод тяжелого машиностроения был, как и Магнитогорск, детищем первой пятилетки. Уже тогда он был оборудован таким образом, что мог выпускать прокатные станы, турбины и другую продукцию тяжелой промышленности. С 1936 года здесь начали строить подводные лодки, которые затем доставлялись в районы Тихого океана, Черного и Балтийского морей, находившиеся за тысячи миль отсюда.