Эвелин Уэллс - Нефертити. Повелительница Двух Земель

Эхнатон мог спросить у ночи: что же это за бог, который живет так бесчестно?

С реки доносился устрашающий рев. Это гиппопотам звал свою громадную самку. И этот неуклюжий зверь – бог? Для верящих это был истинный голос богини Опет.

На балконе пищала землеройка, маленькое, похожее на мышь существо, размером не больше большого пальца Нефертити, но и оно было божественным. Мумии землероек благочестиво хоронили в могилах.

Что за богиней была землеройка, которую Миу, кошка – богиня домашнего очага, могла схватить и с которой могла играть как с игрушкой?

Нефертити явно не возмущали мятежные вопросы, волновавшие Эхнатона. Он был ее богом и царем, ее любовью, отцом новой жизни, которая уже шевелилась в ее теле. Удовлетворенные женщины не задают вопросов. Вначале она могла быть смущена: ни одна другая царица не выходила замуж за царя, который осмеливался сомневаться в древних и ужасных богах. Вначале она могла оставаться привязанной к богине Бает, потому что даже императрице было бы трудно отрицать божественность кошки. Помимо того что она была богиней, богиня-кошка Бает (Бубаст) была еще и самой любимой из божественных животных, ее египетское имя Миу являлось ласкательным прозвищем для маленьких девочек. К кошкам относились с особым почтением.

Бает была одним из старейших божеств. Она являла собой лицо солнца. На одном древнем рисунке она изображена под Древом жизни разрывающей на куски скользкую шкуру Змеи Зла.

На статуях ее изображали улыбающейся и лоснящейся, предельно дружелюбной кошкой. Временами ее изображали сверкающей драгоценными камнями, сидящей на маленьком, но элегантном троне.

К тому же Бает была божественной покровительницей многих явлений, особенно интересующих женщин, как, например, любовь и мода. Но, несмотря на свою жизнерадостную внешность, она одновременно служила посланницей смерти.

В противоположность остальным богам Бает не имела супруга. Она была настоящей «кошкой, которая гуляет сама по себе».

Как Миу, она была животным, которое больше всех баловали. Ее божественность почитали, ее восхваляли за умение ловить мышей, а при ущемлении ее чувства собственного достоинства она могла ударить с неистовством, достойным божества.

На своих мягких лапах Миу гордо ходила по дворцам, храмам, домам и улицам Фив. Дома и на улице она была любимой спутницей молодых и пожилых. Одетая в ошейник, на поводке, она ходила на охоту со своими хозяевами. Многим любимым кошкам прокалывали уши, и они, как и их хозяйки, носили в ушах маленькие золотые колечки. На них надевали маленькие, изящно украшенные драгоценностями ошейники, ожерелья и даже пояса.

Почти все умершие кошки удостаивались чести мумификации. Тысячи туго спеленатых свертков были найдены в египетских могилах.

От этих древних египетских кошек происходят и наши собственные домашние полосатые любимцы.

Наверное, женственной Нефертити было очень нелегко заглянуть в кошачьи глаза, расширявшиеся, как водяные лилии, в глубине которых таилось колдовство, светившееся подобно драгоценному камню, и грустно сказать: ты не Бает и не богиня солнца, а просто кошка, которая ловит мышей в царских закромах!

Эхнатон был растерян. Одного за другим ниспровергнул он тысячи богов, пока не остался один Амон – самый среди них могущественный.

Одновременно он размышлял о величии своих предков. Они вели армии и завоевывали целые народы. Чем он мог увенчать их победы? Через тысячу лет после Эхнатона Александр будет плакать, потому что его отец ничего не оставил ему для завоевания. Однако предки Эхнатона сделали его наследником и другого мира, гораздо более великого и таинственного, чем Египет.

Некоторые из них мельком его видели. Они были безжалостными воинами и завоевателями, но у них были видения.

Даже Хатшепсут, женщина, сделавшая себя царицей, видела живого Амона.

Тутмос III, самый могущественный из предков Эхнатона, сделался фараоном после личной встречи с богом. Его сын, Аменхотеп II, прадедушка Эхнатона, также получил корону благодаря видению. Во время визита в Гизу он заснул в тени сфинкса, и во сне сфинкс сказал Аменхотепу, что если тот очистит его основание от песка, то станет царем Египта.

Откровение, пришедшее Эхнатону, могло случиться утром, когда вместе с Нефертити он смотрел на покрасневшее над восточными холмами небо, наблюдая восход диска, который был огненным лицом солнца. Пустыня нагревалась, пробуждался город, люди, птицы и звери, каждый на своем языке, пели гимны ежедневному чуду рассвета.

Царь повернул лицо к солнцу и внимал.

Ему пришел ответ: единственным истинным богом, созидателем всей жизни, цветов, деревьев, животных и человека, ее вечным огнем и источником является солнце.

В этот ослепительный момент, за четырнадцать веков до рождения Христа, родилась теория монотеизма. И первыми новообращенными были Эхнатон, правитель величайшей империи на земле, и Нефертити, самая прекрасная женщина в мире.

Современному уму невозможно разобраться в хитросплетениях религиозной мысли Древнего Египта. Солнце представлял собой Амон-Ра, но в Фивах лицом огненного диска солнца был Атон, младшее божество, почти неизвестное остальному Египту. И этого младшего бога Атона поставил Эхнатон над Амоном и всеми другими богами. Как писал Фрейд, эта новая вера была «…первым и, возможно, самым безупречным примером монотеистической религии в истории человечества».

По традиции своих отцов и дедов молодой царь начал строить. Для этого у него были все возможности: видение, неограниченное количество материалов, средств и рабский труд. Как его предки, которые строили во славу Амона, он собирался строить во славу Атона, своего единственного бога.

Жрецы Амона в ужасе наблюдали за вторжением Атона в сферу, до тех пор принадлежавшую одному Амону. Новый храм Эхнатона был закончен. Мало того, что он возвышался в священном саду между двумя храмами Амона в Карнаке и Луксоре на принадлежавшей ему территории, в это здание была вложена значительная часть доходов, также ранее принадлежавших жрецам Амона.

Поэтому в то время, когда Эхнатон и растущие ряды жрецов Атона в торжественной церемонии освящения обходили участок парка, более века принадлежавший Амону, постановив с этих пор называть его «светлейший Атон великий», в храмах Амона возносились гневные молитвы и заклинания.

Возвышение нового бога было длительным и дорогостоящим занятием, поэтому Эхнатон увеличил количество богослужений, а тем самым – и ненависть жрецов Амона.

В законченном виде храм Атона был большим и величественным. Его стены покрывала чудесная роспись. Однако интерьер мог разочаровать тех, кто привык к ярким, безвкусным, сверкающим изображениям, украшавшим храмы других богов. Он был по-пуритански строгим. Новая религия Эхнатона не имела мифологической базы. Это была чистая вера. Поэтому в его храме не было ни идолов богов, ни их священных животных. А сверкавший над алтарем Атон выглядел так же, как в жизни, – солнечным диском с множеством лучей.