Павел Кузнецов - Дни боевые

Около четырех часов от Черепанова стали поступать тревожные вести: к противнику с запада, со стороны Херенок и Тополево, подходят подкрепления.

Приближался кризис ночного боя. Надо было спешить, чтобы упредить врага в последнем и решительном ударе. И как назло молчал Казанский полк.

"Где же Каминский, неужели подвел? - неотвязно сверлила мысль. - Нет, не может быть!"

А бон становился все ожесточеннее. Пожары, ракеты и трассирующие пули освещали подступы к Веретейке, а сама она на фоне темной ночи казалась горящим факелом.

Но вот грохот и треск захватили и южную окраину. "Значит, и казанцы начали". Минут через десять по проводу донесся радостный и возбужденный голос Каминского:

- Товарищ первый! Захватил семь домов... штурмую дальше!..

Голос оборвался, растворившись в грохоте. Но вскоре послышался снова, такой же взволнованный:

- Товарищ первый! Захватил еще семь домов. Мало карандашиков. Выручайте! Противник контратакует...

И опять голос пропал.

По наследству от Герасименко бойцы кодировались у Каминского карандашиками.

Батальон Каминского, захватив четырнадцать домов, понес потери и стал выдыхаться.

Надо было немедленно помочь ему и развить достигнутый успех. Это сделал сам командир полка без моего вмешательства. Он ввел в бой свой второй эшелон - батальон Седячко.

Последовал удар и с востока батальоном Балабанова, который вместе с пушками ворвался в центр Вeретейки.

Никакие ожесточенные контратаки гитлеровцев не могли уже исправить положения - судьба Всретейки была решена. К утру наши войска полностью уничтожили веретейский гарнизон.

Под ударами соседних частей не выдержала и Пола. Остатки разбитой немецкой дивизии предстояло уничтожить на рокаде западнее Веретейки, в опорных пунктах Херенки, Тополево, Горчицы. Сюда и направились части дивизии.

Новгородский полк получил задачу овладеть Херенками, затем, развернувшись на юг, захватить Тополево и выйти на берег реки Пола на соединение с частями южной ударной группы.

Казанский полк повел наступление на юго-запад с задачей овладеть Подбело и Горчицы.

Лучше всех со своей задачей справился Новгородский полк. Сломив ожесточенное сопротивление врага в лесу западнее Веретейки и захватив там склады с продовольствием и боеприпасами, он вышел на подступы к Херенкам. Гитлеровцы, почувствовав приближение советских войск, заперли пленных в колхозном сарае, а также в бане и подожгли.

В разгар боя из объятых пламенем построек неслись душераздирающие крики и мольбы о помощи. Когда новгородцы захватили Херeнки, враг уже сделал свое подлое дело.

Рядами лежали на снегу обуглившиеся трупы, и каждый боец, проходя мимо, невольно срывал с головы шапку и клялся отомстить врагу.

Взволнованные трагической гибелью советских людей и охваченные благородной яростью, бойцы стремительно рвались вперед: батальон Крелина на Тополево, батальон Балабанова -правее, на высоту 49,4.

Ни огонь, ни снежный вал, опоясывавший Тополево, не смогли сдержать натиска. Отрадно было наблюдать, как дружно и самоотверженно управляли своими подразделениями командир и комиссар полка.

Черепанова и батальонного комиссара Егорова я застал на временном НП по дороге из Херенок на Тополево. Цепи по заснеженному полю продвигались к Тополеву, а командир и комиссар в широких полушубках, с расстегнутыми белыми воротниками, в больших валенках спорили у телефона. Жестикулируя, они то поднимались со снега, то вновь опускались, наклоняясь к телефонному аппарату.

- Ты, комиссар, побудь немного у телефона, а я побегу вперед, говорил Черепанов.

- Нет, лучше я побегу, а ты побудь здесь, - возражал Егоров.

- Не будем торговаться, посиди, а я побежал. И Черепанов вскакивал и бежал к цепям. Егоров, выждав немного, пока цепи продвинутся, снимал аппарат и вместе с телефонистами, прокладывавшими кабель, догонял Черепанова.

На новом месте опять начинался спор - кому быть впереди.

- Теперь ты, командир, посиди, а я побегу к людям, - говорил Егоров.

- Стой! Стой!-кричал ему вдогонку Черепанов, но Егоров продолжал удаляться.

Тогда Черепанов в свою очередь, выждав немного, переносил телефон и догонял комиссара.

Новое командование Новгородского полка резко отличалось от старого своей подвижностью, настойчивостью, умением появляться среди бойцов в самые ответственные минуты. Это радовало меня - мы не ошиблись, выдвинув Черепанова и Егорова.

Боевое возбуждение наступающих передавалось всем: и телефонистам, и посыльным, и ездовым. Каждому хотелось как можно скорее овладеть последними опорными пунктами врага и соединиться с частями, действующими с юга.

Еще один бросок - пехота стремительно преодолевает снежный вал и врывается в Тополево. На окраине села, в старинном тенистом парке с аллеями из вековых лип, в бункерах с обшитыми тесом стенами и красивой раскладной мебелью располагался штаб немецкого полка. Поспешно удирая, гитлеровцы не смогли вывезти ни роскошной мебели, ни даже штабных документов.

В Тополево Новгородский полк захватил пленных, оружие, тяжелую батарею и два портфеля со штабной перепиской и картами.

Развивая успех, батальон Балабанова спустился с высоты 49,4 на восточный берег Полы, овладел Кошелево и вошел в соприкосновение с пехотой и лыжниками 1-го гвардейского стрелкового корпуса, занявшими к этому времени Черный Ручей и Чапово. В этот же день (20 февраля) произошло соединение южной ударной группировки 34-й армии с частями того же гвардейского корпуса в районе Залучье.

Так, после многодневных напряженных боев сомкнулись клещи вокруг демянской группировки врага.

На огромном пространстве, достигавшем 2300 квадратных километров, были окружены основные силы 16-й немецкий армии общей численностью в 60-70 тысяч человек с разнообразной военной техникой и крупной базой снабжения в Демянске{4}.

Было приятно и радостно сознавать, что в решении столь важной задачи есть доля и нашей дивизии, что напряженный ратный труд и пролитая кровь не пропали даром.

* * *

Вечером Шабанов позвонил мне в Казанский полк, где я в то время находился, и попросил приехать в штаб. Оказалось, что Шабанов получил новое назначение - начальником политотдела армии генерала Морозова.

Расставаться с Шабановым было очень грустно. Нас сдружила с ним совместная служба на Дальнем Востоке и особенно боевая жизнь с ее неисчислимыми трудностями и мимолетными радостями.

Мы проговорили почти всю ночь. Потолковали обо всем: о положении в стране и на фронтах, о наших делах и о наших людях.

Радовало то, что начинал нарастать перелом и в стране и у нас на фронте. Советская Армия, измотав врага в оборонительных сражениях, получила возможность перейти в наступление на главных участках громадного фронта. Она нанесла удары под Ростовом-на-Дону, пол Тихвином, в Крыму и под Москвой. Советские войска освободили Московскую и Тульскую области, десятки городов и сотни сел других областей. Успешно развивалось наступление и на нашем фронте.