Павел Кузнецов - Дни боевые

- А как могла проехать подвода из Горбов на Вязовку? - спросил я.

- Какая подвода? Я о ней ничего не слышал, - удивился в свою очередь Седячко.

- Вот видите, комбат даже не знает, что творится у него на участке, заметил я командиру полка. - Разберитесь!

- Есть! Разберусь! Кстати, вот и командир дивизиона возвращается, - он сейчас доложит.

Я увидел приближающихся капитана и комиссара полка. Черепанова с ними не было.

Из доклада капитана выяснилось, что третью роту они нашли не на дороге, а в лесу и потребовали от командира роты лейтенанта Гришина объяснения. Ранее рота располагалась на поляне у самой дороги, но там было слишком ветрено и холодно, поэтому Гришин решил отвести роту на ночь в затишье, на опушку, а утром, до рассвета, вновь занять свои окопы. Но так не получилось. Людей он отвел, а противник, узнав об этом, тут же занял их окопы. Рота вынуждена была остаться в лесу. О ночном происшествии командир роты комбату не донес: побоялся ответственности. В следующую ночь он рассчитывал восстановить положение.

- Когда мы все выяснили, - сказал в заключение капитан, - Черепанов захотел проверить достоверность доклада и с лейтенантом Гришиным пошел на опушку, поближе к дороге. Там Черепанов был ранен и сразу же потерял сознание.

- После перевязки мы отправили его на ваших санях в медсанбат, вставил молчавший до этого комиссар.

Ранение Черепанова взволновало меня до глубины души.

Лейтенанта Гришина я приказал привлечь к ответственности. Поступок его был для всего полка позором.

В целях внезапности атаку Горбов решено было провести ночью, ограниченными силами и без предварительной огневой подготовки.

Для начального броска от каждого батальона выделялось по одной роте. Кроме того, в атаке участвовала и рота лейтенанта Гришина, которая получила приказ выйти на свое прежнее место и закрыть дорогу на Вязовку.

По опыту боев за Калинец и Веретейку, траншеи подводились вплотную к населенному пункту. С наступлением темноты пехота приступила к расчистке снега.

Всю ночь, до конца боя. я оставался в Казанском полку.

В четыре часа ночь огласилась взрывами гранат и трескотней автоматов. Горбы озарились ракетами. А через несколько минут заработали станковые пулеметы, и поток пуль с посвистом пронесся над штабными палатками.

"Кто же бьет сюда? Не сорвалась ли атака?"

Рука невольно потянулась к телефонному аппарату.

И тут же из телефонной трубки глуховатый и радостный голос Каминского:

- Алло! Алло! Говорит Каминский. Я из Горбов. Горбы наши!

- А кто же бьет оттуда?

- Извините! Это мы с комбатом-три из трофейных пулеметов Седячке привет шлем... Он опять опоздал...

В трубке послышался приглушенный смех. Вызвали к телефону Седячко и попросили доложить обстановку.

- Третья рота заняла свои прежние окопы и осел-лала дорогу, а штурмовая группа перешла в атаку. Из Горбов сильный огонь, поэтому она немного запоздала.

Седячко не догадывался еще, что огонь поверх голов вел из Горбов Каминский.

- Опоздал, опоздал, Седячко! - заметили ему. - Но лучше поздно, чем никогда. Выдвигайтесь скорей, остальные батальоны уже в Горбах.

Итак, внезапным ночным штурмом был взят еще один опорный пункт.

Путь на Ольховец и Вязовку для Казанского полка стал свободен.

Командир третьей роты лейтенант Гришин искупил свою вину кровью - в ночной атаке он получил тяжелое ранение и был эвакуирован в тыл.

Лично для меня радость успешного боя омрачилась известием о смерти Феди Черепанова, скончавшегося на рассвете.

Хоронили его на командном пункте. Всматриваясь в безжизненные черты своего адъютанта, я думал о том, какой огромный мир несбывшихся надежд молодости унес он с собой - чудесный, славный товарищ.

* * *

Целую неделю наша дивизия вела бои за Вязовку. Фронт дивизии представлял собой вдавленный в оборону противника тактический мешок. Ширина его четыре - шесть километров, глубина восемь.

К Вязовке с запада примыкали два опорных пункта - Обжино и Ольховец. Все три пункта образовывали сильный огневой узел, занимаемый хорошо оснащенным немецким полком. Гитлеровцы проявляли здесь особое упорство.

А наша ударная сила ослабла - полки были обескровлены, пополнение не поступало. Поэтому мы и топтались на месте.

Казанский полк был скован со стороны Ольховца, а Новгородский непосредственно на подступах к Вязовке. Приостановилось наступление и у наших ближайших соседей.

Несколько дней подряд мимо нашего командного пункта, на стыке с дивизией Штыкова, тянулись лыжные батальоны, засылаемые внутрь окруженной группировки. Ночью они пересекали линию фронта, проскальзывали между опорными пунктами и, углубившись в тыл, развертывали боевые действия.

Однако молодые, неопытные и необстрелянные лыжники, попадая сразу в сложную обстановку, не приносили той пользы, которой от них ожидали.

К нам прибыл новый комиссар дивизии - старший батальонный комиссар Григорий Александрович Воробьев. Оказалось, что мы с ним лет пять - шесть назад служили вместе в Московской Пролетарской дивизии: он - инструктором политотдела, я -начальником штаба полка.

С первой же встречи у нас установился деловой контакт.

Вскоре дивизия получила на пополнение одну маршевую роту в сто человек, и одновременно штаб армии подтвердил нашу задачу - овладеть Вязовкой.

Мне хорошо запомнилась эта рота: я сам принимал ее, был у нее на партийном собрании, напутствовал в первый бой, представлял к награде отличившихся. Мы не стали роту расформировывать, а целиком влили ее в батальон Новгородского полка.

Народ в роте был самый разнообразный и по возрасту и по опыту. Командовал ею только что окончивший армейские курсы младший лейтенант Корольков. Политрука рота не имела, его обязанности выполнял парторг Раков. Взводами командовали сержанты. Ротная парторганизация состояла из пяти членов партии и двух кандидатов. Комсомольская - из девяти комсомольцев.

Роте предстояло вступить в бой в составе третьего батальона Новгородского полка. Батальон должен был совершить скрытный маневр, обойти Вязовку с востока и атаковать опорный пункт с фланга и тыла. С фронта атаковали другие батальоны. На новую роту, по замыслу комбата, ложилась вспомогательная задача - прикрыть батальон со стороны Дедно. Она выдвигалась на дорогу, связывающую Дедно с Вязовкой, седлала ее и создавала заслон фронтом на восток.

После выдачи оружия в роте состоялось открытое партийное собрание с докладом Королькова о предстоящей задаче и о примерности в бою коммунистов и комсомольцев. Я призвал бойцов достойно выполнить свой долг. И нужно сказать, свою задачу рота выполнила с честью.

Бои за Вязовку явился последним боем на этом участке фронта. Протекал он не совсем удачно для нас. Мы многого не предусмотрели, не смогли произвести дополнительной перегруппировки, а главное - не достигли внезапности.