Владимир Ковтонюк - Разъезд Тюра-Там

В ожидании решений по перекомпоновке самолета, Васильченко проводил полеты на флаттер и баффтинг, когда приходилось пикировать с убранными воздушными тормозами, развивая скорость до 600 километров в час или «ползти» медленно на грани сваливания в штопор.

Конечно, каждый тип самолета до принятия на вооружение проходит аналогичные испытания. Но в серийном производстве машины могут несколько отличаться друг от друга, поэтому нужны были данные по конкретному экземпляру.

Доминик Доминикович Севрук со своей группой пересчитывал показания самописцев для приведения зарегистрированных в полете результатов к единым условиям, отрабатывал методику расчета.

Васильченко протиснулся между плотно стоявшими кульманами, протянул для приветствия руку:

— Полеты на снятие характеристик закончены, Сергей Павлович. Можно начинать перекомпоновку самолета.

Королеву вспомнилась первая встреча с летчиком, положившая начало дружеским отношениям между ними.

Он тогда на аэродроме осматривал заправочную тележку для азотной кислоты. Им выделили место километрах в полутора от остальных сооружений летной станции. Самолет, закончивший «облет» после выкатки из сборочного цеха, выполнил посадку и, разбрызгивая мартовскую хлябь, подрулил к их стоянке. Моторы остановились, в носовой части самолета открылась крышка люка, и по ней из кабины выбрался летчик в унтах и меховом комбинезоне, делавшем его фигуру по-медвежьи неуклюжей.

Летчик в ожидании своих спутников не спеша снял шлемофон и предстал перед Королевым молодым русоволосым парнем.

— Капитан Васильченко, — сказал он и, увидев доброжелательный взгляд Королева, добавил: — Александр Григорьевич. А это, — представил он своих спутников, — летчик-испытатель Пальчиков и техник Харламов.

— Ну что ж, товарищи, с прибытием, — пожал им руки Королев. — Размещайтесь, отдыхайте, а завтра начнем работать.

Назавтра у Севрука готовилось очередное стендовое испытание РД-1, и Королев назначил летчикам время встречи.

Испытательный стенд размещался в одноэтажном бетонном помещении, здесь же, на краю летного поля. Люди, не связанные непосредственно с аппаратурой запуска мотора, могли наблюдать за ходом эксперимента, стоя поодаль, прямо на улице под защитой кирпичной стены. Собственно, они могли видеть только струю пламени, вылетавшую под углом из-за этой стены, да слышать непонятный, но оглушительный рев.

Королев встретил летчиков в назначенное время и, в ожидании запуска, вкратце рассказал о задаче, стоявшей перед ними.

Из стенда, заставив вздрогнуть даже искушенного Королева, вырвался язык пламени, и мощный шипящий звук, напоминавший одновременную работу тысяч примусов, заполнил собой все вокруг. От него подрагивало в груди и парализовало волю: человек стоял, будто зачарованный необычностью и мощью наблюдаемого зрелища.

Воздух, подсасываемый струей огня, поднимал с земли мелкие камни, песок, подсушенную предыдущими запусками траву, обрывки невесть откуда взявшегося рубероида, и они, причудливо кувыркаясь и вспыхивая, летели прочь.

Испытание оборвалось так же резко, как и началось, и в звенящей тишине послышался голос Королева:

— Подача компонентов отсекается одновременно электропневматическими клапанами.

Через пару минут из помещения стенда вышел Севрук:

— Вот наш мотор, пригласил он летчиков, показывая на совершенно непонятное для них устройство.

Летчики, бросая удивленные, но вместе с тем, уважительные взгляды, на этот небольшой источник грохота и пламени, обошли стенд.

Наконец, Харламов спросил:

— А что, совсем без пропеллера?

Севрук пояснил:

— Перед вами ракетный мотор, использующий в качестве топлива азотную кислоту и керосин, подаваемые насосами в камеру сгорания, — он обвел жестом элемент мотора с темневшим отверстием.

Толстые стальные стенки, обрамлявшие отверстие, были покрыты радужными разводами — свидетельством контакта металла с газами высокой температуры.

— При работе мотора температура в камере достигает трех-четырех тысяч градусов по Цельсию, — продолжал Доминик Доминикович. — Истекая через сопло, газы создают реактивную тягу, которая регулируется агрегатами автоматики. Степень готовности мотора к летным испытаниям высокая, но возможны неожиданности, это серьезный мотор с очень серьезным окислителем — азотной кислотой, бак с которой будет находиться на борту самолета. По расчетам, прирост скорости бомбардировщика должен составить 70–80 километров в час. Работа очень опасная, были случаи гибели людей.

А про себя подумал: «Не стану же я говорить этим молодым, цветущим ребятам, что по тем же расчетам в случае установки баков с керосином и азоткой самолет не сможет взять ни одной бомбы. Поэтому мы работаем на будущее; нам необходим опыт во всем — в проектировании и изготовлении моторов, баков, наземного оборудования, отработке методики испытаний, средств измерения параметров, выбору материалов, пригодных для работы в агрессивных средах, разработке методик работы с агрессивными компонентами, в том числе, требований по защите обслуживающего персонала, безопасной транспортировке компонентов. Конечно, и полеты, так как чем черт не шутит, может быть скоро и на ракетах придется летать. Словом, нужен опыт эксплуатации, хотя все очень и очень опасно. Не стану говорить и о том, что здесь все же лучше, чем на Колыме с ее пятидесятиградусными морозами, когда, кажется, сама душа сжимается до предела и дрожит в полубессознательном состоянии. А самое теплое место на земле — контора начальника. И не поймешь, радоваться или плакать, если вызывают туда. Зайдешь в контору и едва вдохнешь живительного тепла, как «костоломы» завалят тебя на пол. А потом оборзевший от водки, но в сущности такой же несчастный, как и заключенные, начальник, чья жизнь безвозвратно пропадает на этой проклятой самим Богом земле, войдя в садистский раж, изо всех сил станет бить тебя по причинным местам. И ты будешь орать, так и не решив для себя: что больнее — боль или унижение?»

— Итак, Александр Григорьевич, вот что получается: вместо хвостового обтекателя на раме устанавливается камера сгорания и автоматика. В левой мотогондоле монтируется насосный агрегат с приводом от основного мотора через вал со специальной муфтой. В фюзеляже, над центропланом, баки с топливом, чтоб не нарушать центровку самолета, — Королев повернул компоновочный чертеж так, чтобы Васильченко было удобнее изучать его. — На первых порах приборы и оборудование запуска и управления мотором РД-1 будут расположены в кабине стрелка. У тебя будет только кнопка аварийного выключения, на всякий пожарный случай, причем, учти — это не только поговорка.