Юрий Безелянский - Знаменитые писатели Запада. 55 портретов
- Название:Знаменитые писатели Запада. 55 портретов
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Эксмо
- Год:2011
- Город:Москва
- ISBN:978-5-699-29184-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Юрий Безелянский - Знаменитые писатели Запада. 55 портретов краткое содержание
Новая книга Юрия Безелянского посвящена знаменитым западноевропейским и американским писателям. По существу — это своеобразная литературная мини-энциклопедия, написанная живым разговорным языком, с цитатами из произведений писателей и подробностями их личной жизни. Книга предельно информативна, познавательна и рассчитана на широкий круг читателей.
Знаменитые писатели Запада. 55 портретов - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
«Истинная дружба, — иронически заметил однажды Шопенгауэр, — одна из тех вещей, о которых, как о гигантских морских зверях, известно, являются ли они вымышленными или где-то существуют».
Поселившись во Франкфурте-на-Майне, Шопенгауэр в продолжение 27 лет, до конца своей жизни, оставался там, ведя, представленный самому себе, одинокую жизнь отставного приват-доцента. На своей философской «альпийской вершине» он оставался в полном одиночестве. В юности он сказал: «Жизнь — очень сомнительная вещь, я решил посвятить мою жизнь размышлениям о ней». Он и посвятил. Оказался верным своей привязанности и страсти до последних дней.
Издательство «Мысль» в 1975 году в серии «Мыслители прошлого» выпустила книжечку Бернарда Быховского «Шопенгауэр». Приведем отрывок из нее.
«Современность отвернулась от него, и он повернулся спиной к современности, замкнулся в себе, в свои философские раздумья. „Я живу как отшельник, целиком и полностью погрузившись в свои изыскания и занятия“, — писал он Г. Лабесу (30 мая 1835). „Кто не любит одиночества — тот не любит свободы, ибо лишь в одиночестве можно быть свободным“. Большую часть дня проводил он в кабинете своей двухкомнатной квартиры, поглощенный писанием и чтением. Его окружали бюст Канта, портрет Гёте, тибетская статуя Будды, 16 гравюр на стенах с изображением собак и книги, книги, книги… 1375 томов хранилось в его библиотеке. „Не будь на свете книг, я давно пришел бы в отчаяние…“, — признавался он.
Образ жизни Шопенгауэра был монотонным и однообразным. Он придерживался строгого режима. Надев старомодный фрак и аккуратно повязав шею белым бантом, он в установленный час шел обедать в близлежащий ресторан. Совершал длительные прогулки, на ходу разговаривая с самим собой. Его сожителем и постоянным спутником был белый пудель Астма (брахманское: духовное первоначало, „самость“). Шопенгауэр-младший, — называли его соседи. „Эй ты, человек!“ — бранил пса Шопенгауэр. По вечерам философ отдыхал, играя на флейте, а перед сном читал произведения античных поэтов (многие из которых он знал наизусть). Но наибольшее удовольствие доставляло ему чтение „дупнекхата“ — 50 отрывков из упанишад.
Так шли год за годом, десятилетие за десятилетием монотонной, безрадостной жизни. „Вы знаете, что я никогда не был особенно общителен, а теперь я живу еще более замкнуто, чем когда бы то ни было“, — делился он в последний год жизни с невесткой Гёте… Его не печатали, не читали, не слушали. Его сочинения, как правило, игнорировали. Он видел в этом „заговор профессоров“ против него…»
Что добавить к этому? Шопенгауэр жаждал славы, но ее так и не было. Он хотел услышать хотя бы отклики на свои сочинения и для этого нанимал людей, которые выписывали любые упоминания о нем в немецких и иностранных газетах. Он ждал признания несколько десятилетий, мучительно размышляя о том, почему его все нет, сидя с длинной трубкой у камина и листая страницы лондонской «Тайме». И все же он, как отмечает Борис Хазанов, дожил до своей славы и сравнивал себя с рабочим сцены, который замешкался и не успел во-время уйти, когда поднялся занавес. В иронии Шопенгауэру не откажешь…
Современники Шопенгауэра, разглядывая фотографии и портреты философа, говорили: «Он похож на Вольтера, на Бетховена, на Талейрана». Внешне — да, но не своей сутью, у него был мрачный прокурорский взгляд. И натуру он имел весьма двойственную. Сентиментальная чувствительность вполне уживалась в нем с жестокосердием, особенно в отношениях с родными. Необычное высокомерие — с неизбывной потребностью в общении. Горделивый аристократический аристократизм — с непреодолимой зависимостью от бытовых мелочей и работой о сохранении капиталов. Презрение к людям — с почти детским тщеславием. Противоречива была и вся его философия.
С Шопенгауэром хотел дружить Рихард Вагнер. Но «Нибелунги» не вдохновили Шопенгауэра и он отверг преданнейшую любовь композитора. Шопенгауэр остался верен своему любимому Джоаккино Россини. Именно его вещи Шопенгауэр с вдохновением исполнял на своей флейте.
Вот так и жил Артур Шопенгауэр. Он дожил до момента, когда «философию Шопенгауэра» стали преподавать в Боннском и Лейпцигском университетах, что позволил ему в одной из рукописей повторить слова Петрарки: «Все это преодолено — закат моей жизни стал зарей моей славы»
Шопенгауэр умер 21 сентября 1860 года в возрасте 72 лет. На его могиле нет никаких эпитетов, никаких чинов, званий, степеней. Только имя: «Артур Шопенгауэр».
Когда Шопенгауэра на склоне лет спросили, где он хочет быть похороненным (в середине XIX века этот вопрос не считался бестактным), он ответил: «Мне все равно, меня — найдут».
Его «нашли». И вознесли.
Философия здравого пессимизма
Современному обычному человеку из толпы толковать о философии бессмысленно: кому нужны эти мудрствования, коль забота одна — у бедных выжить, у богатых — заработать? Все эти мудреные философские построения, термины, «вещи в себе» и так далее, — попробуй разберись. Недаром сам Гегель шутил: «Только один человек меня понял, да и тот меня, по правде сказать, не понял». Понять до конца Шопенгауэра тоже не просто, хотя его посыл к философскому осмыслению мира и человека довольно-таки прост.
«Уже в 17-летнем возрасте, — признавался Шопенгауэр, — я был настолько проникнут горечью жизни, как Будда в своей молодости, когда узрел болезнь, старость, страдания и смерть…» Большинство людей старается не акцентировать свое внимание на всех негативах жизни, не замечать их, а тем более не «пережевывать» их в голове. А вот Шопенгауэр, напротив, погружался в них без остатка. В своих произведениях он писал «о ничтожестве и горестях жизни», которая «как в великом, так и в малом — всеобщее горе, беспрерывный труд, непрестанная сутолока, бесконечная борьба, подневольная работа, связанная с крайним напряжением всех физических и духовных сил». Он считал, что человек — «главный источник самых серьезных зол», ибо человек homo homini lupusest (человек человеку волк. — Ю.Б. ) и «взаимные отношения людей отмечены по большей части неправдой, крайней несправедливостью, жесткостью и жестокостью».
Все это писал Шопенгауэр задолго до XX века, до Первой и Второй мировых войн, до применения газов, до взрывов атомных бомб, до Освенцима и Дахау, до Бабьего Яра, до миллионов жертв советского ГУЛАГа. Он как бы предвидел, что человеческое зло может стремительно идти по нарастающей. Социальный оптимизм по Шопенгауэру лишен всякого основания: «Прогресс — это сновидение XIX века, подобно тому, как воскресение из мертвых было сновидением X века; у каждого времени свои сны».
«Все прекрасно лишь до тех пор, пока вас не касается… — говорил Шопенгауэр. — Жизнь никогда не бывает прекрасна; прекрасна только картина жизни… в очистительном зеркале искусства».
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: