Владимир Голяховский - Путь хирурга. Полвека в СССР
- Название:Путь хирурга. Полвека в СССР
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Захаров
- Год:2006
- ISBN:5-8159-0574-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Голяховский - Путь хирурга. Полвека в СССР краткое содержание
Владимир Голяховский был преуспевающим хирургом в Советской России. В 1978 году, на вершине своей хирургической карьеры, уже немолодым человеком, он вместе с семьей уехал в Америку и начал жизнь заново.
В отличие от большинства эмигрантов, не сумевших работать по специальности на своей новой родине, Владимир Голяховский и в Америке, как когда-то в СССР, прошел путь от простого врача до профессора американской клиники и заслуженного авторитета в области хирургии. Обо всем этом он поведал в своих двух книгах — «Русский доктор в Америке» и «Американский доктор из России», изданных в «Захарове».
В третьей, завершающей, книге Владимир Голяховский как бы замыкает круг своих воспоминаний, увлекательно рассказывая о «жизни» медицины в Советском Союзе и о своей жизни в нем.
Путь хирурга. Полвека в СССР - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
По вечерам я ходил на заседания разных секций Союза писателей. Маститые литераторы Валентин Катаев, Лев Кассиль, Владимир Соловьев занимались с молодыми писателями и поэтами, делали разбор их произведений и делились опытом своего мастерства. Председатель секции детской литературы Кассиль подарил мне свою книгу с надписью: «До скорого вступления в Союз писателей». Стать членом этого Союза было моей мечтой уже много лет, и теперь все вело меня на этот путь.
Членство в Союзе писателей было очень престижно. В традициях русской культуры положение писателя в обществе всегда стояло очень высоко, выше, чем во многих других развитых странах. В России, где правительство веками игнорировало и подавляло общественное мнение, писатели отражали народные настроения, были передовыми людьми общества. Начиная с Радищева и Новикова в XVIII веке, писатели были выразителями протеста интеллигенции. А слово «интеллигенция» во многих словарях определяется как «люди, стоящие в оппозиции к правительству». Эта традиция перешла и в советское время, особенно в годы революции и сразу после преобразований начала XX века.
Членами Союза были все писатели, и он сразу стал очень престижным учреждением. Но, как все в Советском Союзе, это писательское учреждение вскоре превратилось в подконтрольное бюрократическое заведение. По схеме партии, Союз возглавлял секретариат, члены которого были полностью зависимы от Центрального Комитета партии. Задача пропагандистской машины была в том, чтобы все писали в стиле социалистического реализма, то есть не описывали жизнь как она есть, а только жизнь воображаемую — по канонам коммунизма. Любой отход от этого стиля, любое изложение суровой правды и особенно любая критика строя наказывались — писателей исключали из Союза, а то и арестовывали. Но в то же время для послушных писателей членство в Союзе давало большие привилегии.
Вступление в Союз и ведение всех дел зависело от секретаря по организационным вопросам Виктора Николаевича Ильина. Хотя сам он никогда ничего не писал, но двадцать лет был одиозной фигурой советской литературы, и многие описывают его в своих воспоминаниях как ее цербера. С 1950-х до 1970-х — он управлял всей работой Московской писательской организации и был в ней негласным представителем Центрального Комитета партии. Первые секретари Союза часто менялись, но Ильин продолжал сидеть в своем кабинете (в том же самом, что и первый секретарь). Он был хорошим знакомым моей теши Мирры Вермонт, так пошло мое близкое знакомство с ним, перешедшее в дружеские отношения. У него были отрицательные и положительные черты. Историю его жизни я слышал от него же. Ильин был тип советского интеллигента-службиста. В 1930-е годы он работал в кремлевской кинохронике, знал Сталина (хранил групповую фотографию с вождем). Потом он заведовал культурой и наукой Комитета безопасности, его сделали государственным комиссаром — генералом. При общей политике сталинских репрессий в адрес интеллигенции позиция генерала по слежке за деятелями культуры и учеными была весьма сомнительной. Но в те годы вся государственная система была построена на слежке, многие люди служили ей или добровольно, по убеждению, или вынужденно, под давлением. Однако надо различать — насколько охотно или пассивно они выполняли свою работу. Был тогда такой анекдот: чем отличается порядочный человек от негодяя? Тем, что он делает подлости, но неохотно. За самим Ильиным активных преследований интеллектуалов не числилось, он подличал по службе неохотно. В 1943 году его арестовал министр Абакумов — интриги внутри ведомства слежки. Он просидел десять лет, вышел после расстрела Абакумова по делу «врачей-отравителей». Прежние связи помогли устроиться на работу в Союз писателей. Это было «время оттепели», и многие писатели впервые за долгие годы стремились писать правду. Но на самом деле контроль партии не ослабел, и Ильину опять пришлось делать подлости по указанию сверху. Ему нравились и Пастернак, и Гроссман, и Солженицын, но как «службист» он вынужденно устраивал собрания для их критики, вынужденно исключал их из Союза писателей — делал подлости, хотя и неохотно.
В начале 1960-х годов для писателей строили кооперативные дома в районе метро «Аэропорт». Я еще не был членом Союза, но моя теща, вдова писателя, сказала мне:
— Володя, есть возможность записаться в строительный кооператив писателей.
— Сколько это будет стоить?
— Квадратный метр площади стоит двести рублей (около четырехсот долларов по курсу 2004 году — это считалось очень дорого). Но сразу надо внести половину, остальные деньги — в рассрочку на пятнадцать лет. За трехкомнатную квартиру надо внести пять тысяч. Одна комната для меня, две — вам. Я могу дать около двух тысяч, остальное должны внести вы.
Мы с Ириной и сыном продолжали жить в одной комнате тесной квартирки с моими родителями в типичной хрущобе. Возможность иметь свою квартиру, даже хотя бы и вместе с тещей, была заманчива. Но — деньги! Где их взять? Несколько дней и ночей мы с Ириной обсуждали это между собой. Наши ночные разговоры встревожили мою маму:
— О чем это вы все время беседуете?
— Да вот — можно записаться на кооперативную квартиру в писательском доме…
Не дожидаясь дальнейших объяснений, она сразу сказала:
— Мы с папой дадим вам деньги.
Ну что за мама! Она обожала меня, гордилась мной и любила все, связанное со мной — прекрасно относилась к Ирине и души не чаяла во внуке. Она возилась с ним, готовила нам и во всем помогала. Правда, мы давали деньги на наше содержание, но она их откладывала и отдавала нам обратно, когда мы ехали в отпуск или хотели купить что-то дорогое. И теперь она ни секунды не думала — раз нам хочется свою квартиру, она даст деньги. Чтобы уговорить отца, у нее всегда был один веский довод — она ему говорила:
— Юля, нашим детям надо.
Так мы внесли деньги в строительный кооператив «Советский писатель» и стали ждать. Наконец, через два года нетерпеливых ожиданий, в 1964 году заканчивалось строительство дома по Красноармейской улице. Нам была выделена квартира № 57. Мы с Ириной были полны сладкого предвкушения и цитировали друг другу стихи Маршака про обезьяну:
До чего же хочется жить в своей квартире.
Лапы так и чешутся — сразу все четыре.
Но… не тут-то было! Оказалось, что на нашу квартиру претендовал секретарь Союза писателей Леонид Соболев — для семьи своего сына. Соболев был мощной фигурой, и путем интриг нас стали исключать из кооператива. Я кинулся за помощью к Ильину:
— Виктор Николаевич, выручайте: два года мы ждем, внесли деньги, и вдруг…
Ильин звонил в правление кооператива, торговался с ними, вел долгие переговоры. Мы волновались — неужели надежды пропали? Но с помощью Ильина нас оставили в списке. Подошло время утверждения квартир в райисполкоме. Какое дело было райисполкому? — он дал землю под дом, но сам дом не государственный — построен за наши деньги. Однако без вмешательства советской власти ничего не делалось, и на заседании райисполкома шло поименное утверждение жильцов. Кто-то где-то поднажал, и на первом заседании было вынесено решение: в квартире нам отказать. Новое крушение! Я снова кинулся к Ильину:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: