Роман Добрый - Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

¾ Вы многих разорили?..

¾ Я их не разорял. Они, должники, сами себя ра­зоряли... Они брали деньги... Векселя... Неустойки.. Опись... продажа с молотка...

¾ И много, я спрашиваю, таких, которые «сами себя разорили», благодаря знакомству с вами?

¾ Много.

¾ Не из евреев?

¾ Нет.

¾ Вы помните ваших русских клиентов всех хо­рошо?

¾ Нет... Где же упомнить, господин Путилин?..

¾ Но особенно лютых врагов знаете? С кем за последнее время вы имели столкновение из-за сведе­ния денежных расчетов?

Губерман начал, медленно обдумывая, перечис­лять фамилии.

¾ Кто-нибудь из них грозил вам местью?

¾ Ах, господин Путилин, это были обычные фразы о том, что я захлебнусь проклятым золотом, что мне отоль­ютсяих слезы...

Ростовщик схватился за голову и вдруг как-то за­выл-зарыдал.

¾ Ай-ай-ай... — вырывалось у него с рыданием. — И правда это! Сбылось их проклятье... Золото, кажет­ся, действительно и сгубило меня. Все бы теперь от­дал за свободу, за то, чтобы снять с себя такое страш­ное обвинение.

Путилин с сожалением поглядел на еврея.

¾ А такого вы не знаете? — тихо спросил он у него.

¾ Нет, что-то не помню...

¾ Я вам опишу приметы его.

И когда он описал эти приметы, получил тот же отрицательный ответ.

¾ В ночь накануне обнаружения трупа в вашей выгребной яме вы не слышали подозрительного шу­ма, лая собаки во дворе?

¾ Может быть, и лаяла собака, не знаю. Мало ли когда она лает. Я нарочно ее приобрел, чтобы она ох­раняла двор.

Путилин погрузился в раздумье.

¾ Неутешительно, — пробормотал он, вставая. — Ну, прощайте, Губерман, а лучше — до свидания.

Когда мы подъехали к дому Губермана и вошли во двор, лицо Путилина было мрачно и темно, как и наступающая ранняя ночь.

¾ Темное дело... темное дело... — бормотал он. Дом был опечатан. Собаки уже не было на цепи. Великий сыщик принялся за детальный осмотр двора.

Он тщательно осмотрел выгребную яму, собачью будку.

¾ Смотри, доктор, — обратился он ко мне. — Кто бы мог подумать, что евреи кормят собак костями от свиного окорока!

Он держал, улыбаясь, большую обглоданную кость. Потом, подняв глаза вверх, посмотрел на забор.

¾ Однако, здоровый забор! Чуть не полторы са­жени вышины. И с гвоздями наверху. Да, через такой не перескочишь!..

Медленно, шаг за шагом он стал обходить его, пробуя каждую тесину.

¾ Крепко... крепко... — шептал он.

Вдруг его рука, которой он с силой надавливал забор, провалилась, и он слегка покачнулся, подав­шись вперед.

¾ Что с тобой? — бросился я к нему.

¾ Ничего особенного. Одна доска в заборе ока­залась оторванной. Смотри.

Путилин нажал доску рукой, и она совершенно свободно выдвинулась вперед, держась на верхних гвоз­дях.

¾ А ну-ка, не пролезу ли я в сие отверстие? — ус­мехнулся Путилин. — Попробуй и ты.

Хотя и с трудом, но мы оба протиснулись и вско­ре очутились по ту сторону забора.

Перед нами было пустое место — не то поле, не то огород.

Липкая, густая грязь — почва была, очевидно, глинистая — покрывала все это унылое, мрачное место.

Мой гениальный друг низко склонился над землей, словно стараясь что-то заметить, отыскать.

¾ Так... так...

¾ Ты что-нибудь нашел, Иван Дмитриевич? — тихо спросил я его.

¾ Кое-что... Иди за мной.

Мы прошли несколько десятков саженей. Вдруг он остановился и показал мне рукой на небольшой домик в два окна.

¾ Скажи, пожалуйста, — домик! Я думал, на этом пустыре нет никакого жилья... Темные окна. Интерес­но знать, обитаем он или нет...

Великий сыщик еще ниже склонился над землей, внимательно во что-то вглядываясь.

¾ Стой там, где стоишь! — бросил он мне и пото­нул во мраке темной ночи.

Два раза мне мелькнул свет его фонаря. Прошло минут пять-десять. Тревожно-тоскливое чувство овладело мною. Незнакомый город. Это мрач­ное место... Это загадочно-отвратительное убийство несчастного ребенка.

¾ Ну, вот и я! — раздался голос Путилина. — Та­инственный домик сейчас пуст, но обитаем. Мне при­ходит странная фантазия, доктор, проникнуть во внут­ренность этого жилища. Что ты на это скажешь?

¾ Как? В чужой дом?

¾ Именно.

¾ Но для чего?

¾ А это другой вопрос, на который я тебе не су­мею определенно ответить, ибо... ибо еще только зон­дирую почву.

¾ Но подумай, ведь тебя могут счесть за разбой­ника?

¾ Очень может быть. Но я ведь ничего не украду у них. Однако довольно шутить. Дело в следующем. Мы должны составить маленькую диспозицию. Слу­шай: сейчас же поезжай с моей карточкой к мое­му почтенному коллеге и скажи, что я прошу его от­рядить с тобой двух его агентов для того, чтобы они продежурили часть ночи во дворе губермановского дома.

На его вопрос, где я, ты ответь полным незнанием.

Вы втроем будете стоять близ забора. О проходе — ни звука им.

Лишь только ты услышишь мой сигнальный свис­ток, немедленно веди их через отверстие и бросайтесь к этому домику. До свидания, доктор!

¾ А если свистка не будет?

¾ Тогда терпеливо ожидайте моего появления.

¾ Ах, Иван Дмитриевич, не сносить тебе твоей буйной головушки! — в тревоге за моего великого дру­га вырвалось у меня.

¾ Ну уж, во всяком случае, не в Минске мне ее сложить! — тихо рассмеялся он.

Прежде чем рассказать вам о том, как я прини­мал с двумя агентами участие в этой памятной мне страшной ночи, я приведу вам рассказ моего гениаль­ного друга с его слов.

— Я, —рассказывал Путилин, — внимательно обо­шел крохотный домик, стараясь изыскать способ, как бы лучше, незаметнее в него проникнуть. Непреодо­лимая сила влекла меня туда. Какой-то таинственный голос властно мне шептал: «Иди туда, иди туда!»

Дверь была закрыта на засов, на нем болтался большой висячий замок.

Со мной не было инструментов, которыми я мог бы открыть дверь. Мне не оставалось ничего более, как влезть в таинственный домик через окно. Я так и по­ступил. Я тихо разбил окно и через секунду очутился в темной комнате. При свете моего фонаря я оглядел­ся. Большая, грязная комната, в которой, кроме сто­ла, трех стульев и постели, не было ровно ничего. Ря­дом с этой комнатой находилась другая, поменьше, совершенно пустая.

Быстрым взглядом окинув все это, я поспешно спустил над разбитым окном жалкое подобие занавески — кусок выцветшего ситца. Я вновь с удвоенной энергией принялся осматривать две жалкие конуры. Ничего, абсолютно ничего подозрительного. А между тем... между тем ведь мужские следы совершенно яс­но были замечены мною от выпертой нарочным путем доски губермановского дома вплоть до дверей этого домика. Кому было надо совершать путешествие этим пустырем? И почему обитатель таинственного жили­ща проник столь необычайным образом во двор ев­рея-ростовщика?