Роман Добрый - Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

¾ Держите этого! — гремел Путилин, указывая на обезумевшего от боли и страха человека. — Док­тор! Скорее! Помоги мне! Я горю... Направляйте на него револьвер!

Я сорвал с него пальто.

¾ Туда... туда! Будем тушить!

Минский Лекок, очевидно, благополучно высвобо­дился.

Под револьверным дулом его помощника убийца замер, затих.

¾ Сюда, коллега, сюда! Скорее! — пригласил ве­ликий сыщик толстяка.

В домишке, куда они вбежали, из подполья несся дым.

¾ Несмотря на это, я вам достану кое-что! — рез­ко бросил он раннему триумфатору.

¾ Вы... вы с ума... Ваше превосходительство, ос­тановитесь: там вы задохнетесь... Там горит!.. — в ис­пуге закричал «победитель».

Путилин быстро спустился в подполье.

В ту секунду, когда он в дыму и в искрах быстро выскочил оттуда, мы вошли в страшный дом. Посере­дине нас, под дулами двух револьверов, шел преступ­ник.

В руках гениального сыщика находились таз-чаша с кровью и желтые туфельки.

¾ Вот вам результаты моих гастролей, вот вам — ритуальное убийство! Арестуйте этого человека — убийцу Евгении Синюшкиной.

¾ Проклятый! Как ты узнал меня?

¾ Я? Тебя? Так ведь я — Путилин, а ты — черная шинель с фетровой шляпой.

Минский Лекок хлопал глазами.

Наутро Губерман был освобожден.

Радость его и всех евреев не только Минска, но и всего юго-западного края была безгранична.

Имя Путилина, этого гения русского сыска, сумев­шего снять покров с тайны якобы ритуальных убийств, прогремело и покрылось неувядающей сла­вой.

Путилина засыпали цветами, когда он выезжал из Минска.

Евреи хотели выпрячь из коляски лошадей и вез­ти его на себе, но этому воспротивился этот редчай­ший по таланту и скромности человек.

Убийцей оказался Яков Ридин, мещанин, запутав­шийся в тройной бухгалтерии Губермана. Желая ему отомстить, он придумал дьявольски зверский способ: украл у бедной вдовы девочку и, убив ее по легенде ритуальных убийств, то есть варварским способом выпу­стив из нее всю кровь, труп ее ночью подбросил в вы­гребную яму своего заклятого врага — Губермана.

— Это было, — начал доктор, — в 187... году, вско­ре после назначения моего друга начальником сыск­ной полиции. Надо вам сказать, что два последние го­да перед этим были особенно чреваты зверскими кро­вавыми происшествиями. Путилин просто с ног сбился. Иногда ночью он посылал за мной:

¾ Друг мой, мне нужна твоя помощь. Определи, сколько времени, по-твоему, мог жить этот убитый после полученной им раны. Мне это необходимо знать.

Так как Путилин никогда не спрашивал ничего зря, я всегда старался дать ему как можно более точ­ный ответ.

Был февраль. В воздухе уже пахло весной.

Я сидел у Путилина в его служебном кабинете, и мы вели с ним задушевную беседу.

Вдруг в дверь нервно постучали.

¾ Войдите! — крикнул Путилин. На пороге кабинета стоял старший дежурный агент, взволнованный, бледный.

¾ Ваше превосходительство, страшные преступле­ния! — заикаясь проговорил он.

¾ В чем дело? — озабоченно спросил Путилин.

¾ Сию минуту нам сообщено, что в трех различ­ных районах города найдены три трупа.

¾ Что же в этом особенно страшного, голубчик? — слегка усмехнулся Путилин.

¾ Вы не дослушали меня, ваше превосходительст­во. Дело в том, что все три трупа без головы.

¾ Как без головы? — привскочил Путилин.

¾ Так-с. Головы у всех отрезаны. Судя по свежести крови, головы отрезаны очень недавно и, очевид­но, не от трупов, а от живых людей.

Путилина передернуло. Каюсь, и я почувствовал себя нехорошо.

¾ Вот что, голубчик, сию секунду дайте знать прокурору, судебному следователю и врачу. Я еду сейчас туда. Ты поедешь со мной, Иван Николаевич?

¾ Что за вопрос? Разумеется... — ответил я.

¾ Где трупы? — отрывисто спросил Путилин.

¾ Один — за Нарвской заставой, другой — близ деревни Волково, третий — близ Новодевичьего мона­стыря.

¾ Все — окраины... — вырвалось у Путилина. Только что мы собирались выйти из кабинета, как в дверь послышался новый стук.

¾ Ну, что еще там? Кто там? Входите!..

Два сторожа бережно внесли объемный ящик, за­вернутый в черную клеенку.

¾ Это что? — удивленно спросил Путилин.

¾ Посылка на ваше имя, ваше превосходительст­во! — гаркнули сторожа.

¾ Кто принес?

¾ Час тому назад доставлена посыльным. Велено доставить в ваши собственные руки.

Путилин сделал досадливый жест рукой.

¾ Нельзя терять времени... А между тем...

И Иван Дмитриевич выразительно посмотрел на меня.

¾ Надо вскрыть посылку, — ответил я ему.

¾ Живо! Живо! Вскрывайте! — отдал он приказа­ние сторожам.

Ловкими привычными руками те распутали бечевки и разрезали черную клеенку. Под ней — грубо оте­санный белый деревянный ящик.

Мы все близко подвинулись к нему. Путилин был впереди.

¾ Подымай крышку! — нетерпеливо бросил он сторожам.

¾ Ишь ты... как крепко гвоздями приколочена, — ответили сторожа, стараясь ножами поднять крышку таинственного ящика.

Наконец доски отскочили с треском и характерным сухим лязгом сломанных гвоздей.

¾ С нами крестная сила! — раздался дико испуганный крик отпрянувших от ящика сторожей. — Го­ловы! Головы!!

Путилина тоже словно отшвырнуло назад.

Старший дежурный агент замер на месте. Лицо его было белее полотна.

В ящике на смоченном кровью грубом холсте ле­жали рядом, одна к другой, три отрезанные головы.

На что уж я, как доктор, привык к всевозможным кровавым ужасам, а тут, поверите ли, при виде этих страшных мертвых мужских голов задрожал, как ка­кая-нибудь нервная барынька.

¾ Ваше... ваше превосходительство... — первый нарушил столбняк, охвативший всех, здоровенный де­тина-сторож. — Тут бумага какая-то лежит!

И, бережно сняв с одной из голов лист в четвертин­ку плохонькой бумаги, смоченный по краям кровью, он протянул ее Путилину.

С дрожью в руках взял это страшное послание Путилин.

¾ Вы... вы ступайте пока! — отдал он приказ сто­рожам.

Те, словно радуясь, что могут избежать дальней­шего лицезрения страшных голов, быстро покинули кабинет.

Путилин начал громко читать: «Посылаем тебе, твое превосходительство, в дар гостинец — три головы. Жалуем тебя этой наградой за твое усердие, с коим ты раскрыл, накрыл и предал шайку «Стеньки Разина». Исполать [2] Хвала, слава. тебе, мудрый сы­щик! А еще скажем, что таких голов получишь ты еще восемь, всего будет одиннадцать. А двенадцатую го­лову получить тебе уж не придется, потому голова эта будет твоя собственная. Бьет челом тебе А. Г. Г.»

¾ Недурно! — вырвалось у Путилина.

¾ Ловко! — вырвалось у меня.