Сергей Хрущев - Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

В действительности рыбаков сорвали с лова, из них вместе с сухогрузами и танкерами все-таки выстроили цепочку от Исландии до Нью-Йорка.

К счастью, тщательно разработанную на бумаге схему опробовать не пришлось.

Встреча в Вашингтоне развеяла опасения отца. Его ожидал красный ковер, толпы встречающих, сонмища журналистов и даже президентский артиллерийский салют в двадцать один залп. И главное — сам президент США Дуайт Эйзенхауэр приветствовал его у трапа. Я не стану расписывать все приемы и встречи, этому посвящены специальные отчеты. Остановлюсь только на некоторых эпизодах — порой значительных, а порой мелких, но показавшихся мне заслуживающими внимания. На военно-воздушной базе Эндрюс мы расставались с нашим Ту-114. По стране отцу предстояло путешествовать на президентском «Боинге-707». Так договорились заранее, и не без труда. Хозяева держались твердо, советский самолет не должен появляться в небе США. Они до смерти боялись фотоаппаратов, якобы упрятанных в фюзеляжах Ту-114. С их помощью, считали мудрецы из ЦРУ, русские смогут точно привязать цели для своих ракет, даже если они не пролетят впрямую над нужными районами.

Теоретически их правота не вызывает сомнений. Другое дело — практически. Насколько я знаю, подобного оборудования на самолет устанавливать не предполагалось, да и возможности такой не существовало. Самолет-то опытный, а тут предстояло проделать новые дырки в фюзеляже, да еще замаскировать их от цепкого взгляда профессионалов. И не думаю, что отец мог согласиться на такое: если узнают, что Председатель Совета министров занимается шпионажем, не только позора не оберешься, но и все многолетние усилия по наведению мостов пойдут насмарку.

Наши не соглашались с американцами: как они обеспечат безопасность на чужом самолете? А если коварные хозяева решат его взорвать в воздухе? Или придумают еще какую пакость? Переговоры зашли в тупик. Обратились к отцу. Он отрезал: «Не выдумывайте, соглашайтесь. Разве они ненормальные? Кто решится устраивать катастрофу во время визита? — отец на минуту задумался и уже иным тоном добавил: — А впрочем… Но от всего не убережешься. Тогда проще вообще никуда не ездить, дома сидеть, как Сталин, — и снова резко: — Соглашайтесь».

Американцы потребовали, чтобы из Москвы на Ту-114 нас сопровождали их штурманы, вернее, один из США, а другой из Канады, так как маршрут пересекал и ее территорию. В их задачу входило помочь в прокладке маршрута, но главное, приглядеть за советским экипажем, проследить, нет ли на приборной панели каких-то хитрых тумблеров и кнопок. И здесь согласие пришло не сразу. Наши летчики возмутились: «Сами долетим». Они углядели в американском предложении элемент профессионального недоверия. Дипломаты разъясняли: подобная практика не выходит за рамки общепринятого.

Снова обратились к отцу. «Если хотят, пусть летят, — он не раздумывал ни минуты, — заодно полюбуются на наш Ту-114, убедятся, что наши самолеты не хуже их».

В полете отец демонстрировал доброжелательность. Когда пересекли границу Канады, он пошел к пилотам пожать руку канадскому штурману. Потом все повторилось с американцем. Стороны остались довольны друг другом.

С первых шагов на американской земле отец стал рваться в народ. Одно дело — чопорные дипломаты, министры, банкиры, здесь он чужак, а на улице он рассчитывал найти общий язык с простыми людьми, себя показать и на них посмотреть.

Так происходило не только в Америке. Поступал он так и в Москве, и в других городах нашей страны. Не раз производил подобные эксперименты в зарубежных поездках.

Вот и сейчас, по дороге из аэропорта в резиденцию, он пристально вглядывался в толпы собравшихся встречать его, а может, просто поглазеть на заморскую диковину вашингтонцев. Люди вели себя непривычно индифферентно. Не приветствовали, как это происходило в иных странах, но и не выражали своего неудовольствия. Отец удивился. По приезде в Блейр Хауз, отведенную ему резиденцию напротив Белого дома, стал расспрашивать посольских: что, такая манера поведения здесь принята?

Посол поспешил разоблачить «козни» местной администрации: впереди кортежа по маршруту прошла машина с большим транспарантом, призывающим американцев сохранять выдержку, не проявлять своих эмоций — ни положительных, ни отрицательных.

Хозяева потом извинялись: так они старались предотвратить неприятные инциденты, русских здесь не очень жалуют. Через десятилетия, в 1990 году, тогдашний мэр Сан-Франциско, где отец тоже побывал, мистер Кристофер рассказывал мне, как ему пришлось перед приездом делегации несколько раз выступать с призывами к горожанам проявить лояльность к гостям президента США, не омрачать их пребывание на Западном побережье.

Накануне в Лос-Анджелесе отец просто вышел из себя. Маршрут его следования непредсказуемо менялся, кортеж машин то колесил по окраинам, то вообще сворачивал в сторону от города. Посол доложил, что они следуют совсем не по тем улицам, которые заранее объявили в программе и где их, естественно, ждут люди. Отец набросился на сопровождавшего его Генри Кэбота Лоджа, но тот ничего не мог пояснить, только повторял, что местные власти выбирают путь следования, руководствуясь соображениями безопасности. Отец еле сдержался, только прошипел: «В таком случае лучше вообще никуда не ездить, засесть за стенами гостиницы», но быстро совладал с собой и, уже улыбаясь, произнес, что он не из трусливых, если мэр Паулсон и Лодж опасаются за свою жизнь, то он может их высадить в безопасном месте. Шутка получилась не очень удачной, повисла в воздухе. Машины, прокрутившись около двух часов по скоростным дорогам, взяли курс на Диснейленд. Отцу говорили, что там собралось особенно много людей. Вдруг на полдороге хозяева снова занервничали. Оказалось, что и в Диснейленд попасть не удастся. Тамошняя толпа настроена враждебно, в проверявшего трассу начальника местной полиции запустили помидором.

— Надеюсь, свежим? — съязвил отец. Он окончательно взъярился и сказал, что поедет один.

Корректный Лодж отпарировал:

— В этом случае правительство штата не может отвечать за безопасность.

Аргумент прозвучал серьезно, и отец сдался. Вечером на приеме он высказал мэру Паулсону все, что думал.

Эпизод с Диснейлендом по неведомым законам человеческой психики высветился ярким пятном, остался практически единственным, что по сей день помнится о днях визита американцам. Легенда повествует, что отцу до смерти хотелось посмотреть на знаменитые аттракционы. А когда его туда не пустили, он до того рассердился, что не смог сдержать своих чувств. Что ж, версия отвечает доброму американскому чувству юмора. Я бы ее принял, если она хотя бы приближалась к действительности. Но отец имел весьма слабое понятие, что это за диснеевская страна и чем она знаменита.