Людмила Третьякова - Красавицы не умирают

У Юсуповых слуги жили подолгу, старились и умира­ли в их доме. Их метрдотель Петр более шестидесяти лет провел у Юсуповых. Он гордился тем, что ему поручалось обслуживать самых именитых гостей. Под конец жизни он уже ослабел, стал подслеповат и частенько проливал вино на скатерть.

...Последний, как оказалось, прием Николая II в доме на Мойке от старика постарались скрыть. И император, заметив, что Петра нет, сказал Зинаиде Николаевне, что на этот раз у скатерти есть шансы остаться чистой. Однако какими-то судьбами старый метрдотель узнал о высоком госте. В кое-как надетой манишке, шар­кающими шагами он добрался до своего «рабочего места» и стал, как обычно, за креслом государя. Николай II, не желая конфузить старика, поддерживал его руку, когда тот наливал вино.

...Зинаиде Николаевне пришлось взять в свои руки не только дом, но и все обширное хозяйство Юсуповых. Муж, которому она поначалу передала все дела, не выка­зал к ним особого интереса. Оставшиеся бумаги свиде­тельствуют, что все постройки, перестройки, ремонты и прочие хлопоты ложились на княгиню. «Семь я», — могла бы сказать о себе Зинаида Николаевна. Такой она была в молодости. Такой оставалось и в тяжелое двадцатилетие, что княгине выпало прожить в эмиграции. Не было тогда уже ни молодости, ни здоровья, ни «блестящих игрушек», ни «Перегрины», ни просто денег. Сердце же надорвалось новой утратой: Зинаида Николаевна на чужбине похоро­нила мужа. И теперь она жила ради сына, невестки и подрастающей внучки, чтобы в 1939 году навек найти по­кой под простым крестом на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем. Ее любимых — сына, обеих Ирин, невестку и внучку, — похоронят в одной могиле с нею.

* * *

Но мы забежали вперед... В 1911 году Зинаиде Ни­колаевне исполнилось пятьдесят лет. По-прежнему хруп­кая, изящная, она сильно поседела. Время от времени на нее нападала страшная тоска. В письмах Феликсу часто появляется одна и та же мысль: «Я же не особенно важно себя чувствую, то лучше, то хуже, то сильнее, то слабее, верно, теперь так и будет». Похоже, в своей непроходя­щей тоске по старшему сыну Зинаида Николаевна не боя­лась смерти. Но она очень переживала, что Феликс не­прикаян, не спешит обзаводиться семьей. Ей же хотелось иного: «Главное утешение для меня — знать, что ты не один, а имеешь при себе хорошего и милого друга». Без устали и, надо сказать, без успеха мать просит сына побо­роть пристрастие к рассеянной жизни, неохоту к серьез­ным занятиям. Она постоянно напоминает о том, что лишь созидательная жизнь достойна человека. «Не играй в кар­ты, ограничь веселое времяпрепровождение, работай моз­гами». Но не материнские наставления, которые чаще всего бывают бесполезны, а суровые испытания заставили-таки его, баловня, совсем по-другому взглянуть на жизнь. В этом смысле революция и суровая доля эмигранта по­шли Юсупову на пользу. На склоне лет Феликс Юсупов сам удивлялся, как долго не оставляло его ребячество.

«Я привез из Англии целую коллекцию животных для Архангельского: быка, четырех коров, шесть свиней и множество петухов, кур и кроликов. Большие животные были отправлены прямо в Дувр, чтобы там их погрузили на суда, но я оставил с собой ящики с птицей и кролика­ми, которые разместили в подвале отеля «Карлтон». Я не отказал себе в удовольствии открыть ящики и выпустить животных в отель. Это было великолепно! В одно мгнове­ние они разбежались повсюду; петухи и куры взлетали и кудахтали, кролики пищали и гадили; персонал, растороп­ный, как полагается, бегал за ними, управляющий свиреп­ствовал, клиенты были ошеломлены. Короче, полный успех!»

* * *

...Однажды в один из визитов к княгине великий князь Александр Михайлович завел разговор о возможном браке своей дочери Ирины с Феликсом. Между молодыми людьми уже давно все было слажено. Венчание состоялось в феврале 1914 года в церкви Аничкова дворца. После в одном из залов молодые долго принимали поздравления царя с царицей и многочисленных гостей. Наконец Фе­ликс и Ирина, молодая княгиня Юсупова, отправились в особняк на Мойке, где Зинаида Николаевна и Феликс Феликсович-старший встретили их хлебом-солью.

Ирина доводилась племянницей Николаю II. Вдов­ствующая императрица Мария Федоровна из всех внуков особенно была привязана именно к ней. Таким образом, Юсуповы теперь находились в родстве с царствующей ди­настией.

Однако отношения между Зинаидой Николаевной и царствующей четой оставляли желать лучшего. Первая размолвка между княгиней и императрицей Александрой Федоровной произошла во время их разговора еще в 1912 году. Зинаида Николаевна горячо доказывала необходи­мость удалить Распутина от двора.

Императрица была неприятно поражена. Каждый, по­смевший заговорить о «святом старце» в таком тоне, ри­сковал нажить врага в ее лице. Княгине это, вероятно, было хорошо известно. Но Зинаида Николаевна не успо­каивалась и при каждом удобном случае продолжала вы­казывать свое отвращение к Распутину, возмущаться людьми, подпавшими под его влияние. Это темная сила, говорила она, которая опутала русский трон.

Когда слова княгини доходили до императрицы, ее бледное лицо заливала краска негодования. Убрать Распу­тина? Нет, нет и нет! Он чудотворец, спасающий жизнь ее бедного сына. Неприятнее всего то, что Юсупова на­страивает против него и родную сестру императрицы, Ели­завету Федоровну. Подруги объединились в своей нена­висти, везде и всюду твердят свое: убрать, убрать Распу­тина... Теперь при встречах с Юсуповой императрица каждой интонацией дает понять, что между ними пролегла пропасть. Несомненно, ее отношение влияло и на царя.

Лишь позже, перед трагической гибелью в Ипатьевском доме, Николай II, как писал Феликс Юсупов, через знако­мого человека передал Зинаиде Николаевне, что она была права и он сожалеет, что не внял ее словам.

...Мысль убить Распутина, избавить Россию от нена­вистного «старца» Юсупов вынашивал долго и не без сомнений. Но когда решился, то начал действовать энер­гично. Самым трудным делом было заманить Распутина в их дворец на Мойку. Тот не хотел ненароком повстречать­ся с Зинаидой Николаевной.

— Не люблю я твою мамашу, — говорил он Фе­ликсу. — Она меня ненавидит. Она подруга Лизаветы. Обе против меня интригуют и клевещут на меня. Царица сама мне часто повторяла, что они мне враги.

Все происшедшее в юсуповском особняке в одну из последних ночей уходящего 1916 года теперь хорошо из­вестно.

...Зинаида Николаевна во время убийства Распутина была в Крыму. Вместе с ней там находилась невестка с маленькой внучкой, тоже Ириной. И вдруг — сообщение из Петербурга. Первая мысль: что с Феликсом, как он? Зинаида Николаевна не знала, что императрица требовала от царя расстрелять участников заговора. К счастью, этого не произошло. Тесть Юсупова сообщил, что по приказу царя Феликс арестован и в сопровождении чинов тайной полиции отправлен в ссылку, в курское имение. Пришла телеграмма от подруги Зинаиды Николаевны, великой княгини Елизаветы Федоровны: «Мои молитвы и мысли с вами всеми. Благослови Господь вашего дорогого сына за его патриотический поступок».