Татьяна Бобровникова - Сципион Африканский

Валерий Максим пишет: «Раз уж мы заговорили о женской верности, нельзя обойти молчанием жену Публия Африканского, Эмилию Терцию… Она обладала такой нежностью и таким терпением, что, узнав, что ее муж увлекся одной из рабынь, скрывала это. Она не хотела, чтобы такой великий муж, победитель вселенной Сципион Африканский, был очернен из-за женской ревности. И настолько дух ее был далек от мщения, что после смерти Публия Африканского она освободила эту рабыню и отдала замуж за своего вольноотпущенника» ( VI, 7, 1 ). Что это сплетня, никакого сомнения нет. Ведь из самого текста Валерия Максима следует, что оба супруга скрывали роман Сципиона, значит, весь рассказ в лучшем случае домысел досужих кумушек. Однако Вересаев прав, говоря, что слухи тоже являются источником для воссоздания характера, ибо даже слухи о Гоголе и Пушкине разные. Поэтому и данная история представляет определенный интерес. И интересно именно то, что это сплетня не о Публии, а об Эмилии. Вероятно, такой поступок был в ее характере.

Катон пишет, что древние обедали в атриуме ( Orig., fr. 114; Orat., fr. 144 ). Значит, в его время стали обедать в саду.

Молодой герой Плавта носит локоны ( Capt., 649 ), а про хвастливого воина сказано: «он кудрявый напомаженный распутник» ( Mil. glorios., 920 ).

Обычай дарить женщинам цветы древний, как мир. Я позволила себе привлечь более позднее свидетельство Лукреция. Он говорит, что в его время любовники осыпали порог своей милой цветами, умащали косяк благовониями и покрывали поцелуями двери ( IV, 1178–1179 ).

Первыми поэтами были Невий, Энний и Плавт — все современники Сципиона. Первыми историками — Фабий Пиктор, Сципион, сын Публия Африканского, Цинций Алимент, писавшие на греческом, и Катон и Кассий Гемина, писавшие на латыни. Все они жили в описываемую эпоху. Первым великим юристом был Элий Пет, современник Сципиона и наставник сына Лелия. Первым же оратором Цицерон называет Цетега, консула 204 года до н. э. ( Cic. Brut., 57–58 ). Записывать и издавать свои речи первым стал Катон Старший. О полководцах и дипломатах говорить излишне.

См. примечание 54.

У римских поэтов много реминисценций из этих строк. У Горация поэт по смерти превращается в лебедя и улетает с земли. «Пусть же не будет плача на бессмысленных похоронах, безобразных причитаний и сетований, — говорит он, — удержите вопль и воздавайте пустые почести гробнице» ( Carm., II, 20 ). У Овидия: «Я буду на устах народа и через все века буду жить в славе» ( Met., XV, 878–879 ).

См. примечание 37.

Вот случай, сообщаемый Цицероном. Назика, кузен Публия, пришел навестить Энния и окликнул его у входа. Служанка сказала, что его нет дома. Но Назика понял, что так велел сказать ей хозяин, хотя сам он и дома. Через несколько дней Энний в свою очередь пришел к Назике и окликнул его у дверей, а Назика кричит, что его нет дома. «Как? — удивился Энний. — Будто я не узнаю твоего голоса?» А Назика: «Ах ты, бесстыдник! Когда я тебя звал, я даже служанке твоей поверил, что тебя нет, а ты не хочешь поверить мне самому» ( De or., II, 276 ).

О том, что Энний был похоронен в склепе Сципионов и что там стоит его статуя, свидетельствуют, кроме Плиния, Светоний, Цицерон ( Arch., 22 ), Валерий Максим ( VIII, 14, 1 ), Ливий ( XXXVIII, 56 ) и Овидий ( Ars. Am., III, 409 ). Лишь у Иеронима находим сообщение, что он был погребен в родных Рудиях ( Euseb. ann. Abr., 1838,179 ). Однако сам факт, что Энний был похоронен в гробнице Сципионов, должен был настолько ярко запечатлеться в памяти современников и потомков, что трудно сомневаться в его истинности. Кроме того, Иероним вообще допускает много ошибок в рассказе об Эннии. Неправильно указан год его рождения ( Warm., p. XVII ), родным городом его совершенно ошибочно назван Тарент ( ibid., XVIII ), наконец, только этот автор сообщает, что у Энния была дочь, сыном которой был поэт Пакувий ( ibid., XXIII ). Между тем у Энния не было ни жены, ни детей, а Пакувий был его племянником ( ibid. ). Кроме того, Иероним не пишет прямо, что Энний был погребен в Рудиях. Он говорит: «Он похоронен в склепе Сципиона на Аппиевой дороге… Некоторые утверждают, что кости его были перенесены… в Рудии». Тем не менее Уормингтон полагает, что Энний погребен в Рудиях ( ibid., XXIV ).

Время написания всех этих произведений не поддается точной датировке. Отрывки лирических стихов ( Ep., fr. 5–6; 3–4 , а возможно, и 1–2 ) написаны после смерти героя. Когда Энний сочинил поэму «Сципион», неизвестно. Хейвуд считает, что она написана уже после смерти Публия, чтобы увековечить его память, как сократические произведения Ксенофонта и Платона. Уормингтон полагает, что написана поэма сразу после битвы при Заме ( p. XXV ), т. е. создана она под впечатлением не смерти, а первого знакомства. Я склоняюсь ко второму предположению. Убеждает меня следующее соображение. Валерий Максим, который, вероятно, был неплохо осведомлен о жизни и творчестве Энния, пишет, что Сципион был благодарен Эннию, ибо полагал, что «память о его деяниях не погибнет, если их осветит свет литературы, и считал, что наиболее достойным является прославление в духе Гомера» ( VIII, 14, 1 ). Таким образом, согласно Валерию Максиму Энний прославил Публия еще при его жизни, причем прославил в духе Гомера. Ясно, что лирические стихи и « Сатуры » не могут быть названы произведениями в духе Гомера. Какое же сочинение имел в виду Максим? Ясно, что либо « Анналы », либо поэму « Сципион ». Но Публий вряд ли смог прочесть в «Анналах» о себе: нам известно, XII книгу Энний написал в 173 году до н. э., то есть через десять лет после смерти нашего героя ( Gell., XVII, 21, 43 ), Сципион же появляется в IX, XIII и XIV книгах. Что речь идет именно о поэме «Сципион», как будто видно из Свиды. Он сообщает, что в прологе к поэме Энний говорит, что один Гомер мог бы воспеть Сципиона ( Suid., s.v. Εννιος). Именно это-то вступление, видимо, и заставило Максима назвать поэму произведением в духе Гомера. Однако Хейвуд, возможно, прав, сравнивая сочинения Энния с воспоминаниями учеников Сократа: дело в том, что кроме поэмы у Энния была книга бесед, которая также называлась « Сципион ». Беседы, то есть диалоги, действительно можно сопоставить с сократическими сочинениями. Возможно, это произведение написано после смерти Публия.

Молнией называют Сципиона Вергилий ( Aen., VI, 843–844 ), Лукреций ( III, 1034 ) и Валерий Максим ( III, 4, 1 ). О том, что этот эпитет идет от Энния, см. Scutsch Q . Studia Enniana, 1968, p. 148. Прозвище «Молния» получил один из Птолемеев, по словам Павсания, потому, что быстро решался на смелые поступки ( I, 16, 2 ). Поразительную стремительность Сципиона отмечают многие авторы (см. напр. Cic. Verr., V, 10, 25; Dio., 36, 57 ). С другой стороны, Максим явно понимает эпитет «молния» как поток ослепительного света: «quas tenebras е quo fulmine nasci passi estis».