Александр Костин - Сталин против партии. Разгадка гибели вождя

Сталин падает на руки своих соратников, все остальные участники совещания вскочили со своих мест, повернувшись в его сторону, и на какой-то миг в зале воцарилась «немая сцена». Однако тут же все ринулись к беспомощному вождю, стараясь предотвратить его падение, поскольку удержать его вдруг обмякшее и отяжелевшее тело Берия и Маленков были не в состоянии. Каганович «заменил» Берию, видимо осознавая, что только он, единственный из присутствующих может взять ситуацию под контроль. Берия понял этот жест и, освободившись от печальной нагрузки, рванулся к двери, распахнув которую, буквально заорал: «Дежурного врача». Дежурный личный врач Сталина Смирнов вместе с медсестрой Лечсанупра Моисеевой уже бежали со своими чемоданчиками, застегивая на ходу разметавшиеся полы медицинских халатов.

Сталина положили на стол, и медики преступили к своим обязанностям. На какой-то миг остальные участники разыгравшейся трагедии, словно провинившиеся школьники, устремили свои взоры на Берию, ожидая от него каких-то указаний. В.М. Молотов, будучи больным и потрясенный случившимся, беспомощно опустился на стул, некоторые из присутствующих последовали его примеру, в ожидании распоряжений со стороны Берия.

Без какого-либо вступления с комментариями по поводу случившегося, поскольку все были свидетелями апоплексического удара, произошедшего с вождем, Л.П. Берия стал отдавать четкие и всем понятные распоряжения, суть которых заключалась в следующем.

Нужно срочно сформировать бригаду из лучших медицинских специалистов для организации лечения Сталина. Эту работу возглавит Г.М. Маленков, который срочно связывается с министром здравоохранения СССР А.Ф. Третьяковым и начальником Лечсанупра Кремля И.И. Купериным. Ставит им задачу по сбору специалистов-медиков высшей категории.

Врачей необходимо собрать на Ближней даче, где развернуть филиал Кремлевской больницы со всем необходимым оборудованием для диагностики и лечения болезни И.В. Сталина. Врач Смирнов, хлопотавший около больного, услышав, что Сталина потребуется перевозить на Ближнюю дачу, высказал сомнение по этому поводу. Больной требует абсолютного покоя и перевозка ему противопоказана. Берия, имея свои соображения по поводу лечения больного именно на Ближней, уточнил задачу Маленкову, в том плане, что санитарная машина для перевозки больного должна быть оборудована таким образом, чтобы перевозка не могла осложнить состояние больного.

Хрущеву предлагалось немедленно связаться с министром Госбезопасности С.Д. Игнатьевым и его заместителем B.C. Рясным и вместе с ними организовать мероприятия по обеспечению охраны больного и сопровождавших его лиц по пути следования от Кремля до Ближней дачи и по прибытии на дачу. Обеспечить строгую конфиденциальность этих мероприятий и провести необходимый инструктаж с сотрудниками охраны всех категорий о соблюдении режима конфиденциальности.

Всем присутствующим также предлагалось соблюдать этот режим, поскольку случившееся со Сталиным, до особого решения Бюро Президиума, составляет государственную тайну. Всем присутствующим предлагалось передислоцироваться на Ближнюю дачу и до особого распоряжения никуда не отлучаться без права ведения телефонных разговоров. Организация и контроль за осуществление этих мероприятий возлагается на Н.А. Булганина.

Таким образом, члены «четверки» взяли под свой контроль и личную ответственность за организацию, и проведение срочных мероприятий по оказанию медицинской помощи И.В. Сталину.

Сколько времени потребовалось на то, чтобы осуществить вышеприведенные мероприятия с тем, чтобы уже в 7 часов утра 2 марта консилиум врачей приступил к своей миссии, и в рукописном медицинском журнале появилась первая запись о состоянии больного и о начале проведения необходимых медицинских процедур?

Ответ на этот вопрос имеет чрезвычайно важное значение, поскольку лишь из этого ответа может последовать заключение о том, сколько времени Сталин находился под наблюдением только лишь личного врача Сталина — Смирнова. Разумеется, при этом необходимо учесть, что именно Смирнов поставил верный диагноз болезни, и он же вместе с квалифицированной медсестрой уже принимал меры по облегчению состояния больного. Ответом на этот вопрос снимаются всякие спекуляции по поводу того, что Сталину умышленно, по коварному и негласному сговору его соратников длительное время не оказывалась медицинская помощь: от нескольких часов до суток. Конечную точку интервала времени «по неоказанию» мы знаем — 7 ч. 00 мин. 2 марта. Вычислить «начальную точку» этого интервала, а вернее время удара, мы можем только по каким-то косвенным признакам.

Здесь нам неоценимую услугу окажут рукописные воспоминания академика А.Л. Мясникова, умершего в 1965 году. После его смерти рукопись была изъята и хранилась в секретном архиве ЦК КПСС. АЛ. Мясников с опозданием прибыл на Ближнюю дачу вместе с профессорами Н.В. Коноваловым (невропатолог) и Е.М.Тареевым, когда там уже находились другие члены комиссии, в том числе министр А.Ф. Третьяков, который и ввел в курс вновь прибывших:

«Министр рассказал, что в ночь на второе марта у Сталина произошло кровоизлияние в мозг, с потерей сознания, речи, параличом правой руки и ноги. Еще вчера до поздней ночи Сталин, как обычно, работал у себя в кабинете. Дежурный офицер из охраны еще в 3 часа ночи видел его за столом (он смотрел в замочную скважину). Все время и дальше горел свет, но так было заведено. Сталин спал в другой комнате, в кабинете был диван, на котором он часто отдыхал. Утром в седьмом часу охранник вновь посмотрел в замочную скважину и увидел Сталина распростертым на полу между столом и диваном. Был он без сознания. Больного положили на диван, на котором он и пролежал все дальнейшее время» [124] Цит. по: Ю. Мухин . Убийство Сталина и Берия. М., 2002. С 392. .

Ясно, что министр «озвучил» официальную версию случившегося, принятую по решению «четверки», но в этой версии «зашифрованы» реальные временные параметры, означающие следующее. Если Сталин в 3 часа ночи «работал» за письменным столом, чему, якобы, есть свидетельство охраны, то это и означает ту самую начальную точку отсчета, до которой вождь был однозначно здоров.

На самом деле оно так и было. Совещание членов Бюро Президиума началось в 23 часа в ночь с 1 на 2 марта. Доклад-беседа Сталина — 2 часа, затем перерыв на «легкий ужин». Положим, это еще полчаса, то есть выступления участников совещания начались в половине второго ночи. Выступили пять человек. Даже если каждый выступающий в среднем «говорил» по 20 — минут — итого один час 40 минут.

Следовательно, Каганович появился на трибуне где-то в 3 часа 10 мин., а удар случился в интервале 3 часа 10 мин. — 3 часа 20 мин. Некоторая заминка, и Берия начинает отдавать четкие распоряжения, скажем, в 3 часа 30 мин., то есть в половине четвертого раннего утра 2 марта 1953 года. Поскольку, согласно принятой версии событий, министр говорит, что «в седьмом часу охранник… увидел в замочную скважину Сталина распростертым на полу…», то это в «зашифрованном» виде означает, что в это время больной уже доставлен на Ближнюю дачу и лежит на диване в ожидании медицинской помощи.