Андрей Богданов - Опальные воеводы

Подождал Шуйский, пока войдёт неприятель в ближние леса, и велел бить из больших орудий. С воем и треском влетали тяжёлые чугунные ядра в лесные чащи, вновь и вновь обрушиваясь, будто с неба. И от псковских снарядов леса повалились, и многие полки полегли.

Вновь помчались гонцы к королю, рассказывая о несчастье.

— Где вожи мои (проводники. — Авт .), что на Псков меня привели? — возопил Стефан Баторий. — Ведь говорили они, что в городе тяжёлой артиллерии нет, что приказал царь вообще все пушки из Пскова вывезти вон! Что же здесь вижу и слышу? Что ни у меня с собою, ни во всей Речи Посполитой нет ни одной столь дальнобойной пушки!

Однако и этим не устрашился король и повелел ставить лагерь подальше от стен, так что и глазом польские шатры видеть было трудно. Королевский полк ставил шатры немного ближе, ведь он не испытал ещё губительного псковского огня. Лазутчики говорили Шуйскому, что королевский шатер должен стоять у церкви Николы Чудотворца на Московской дороге. Днем воевода не велел туда стрелять, приказал только лихим пушкарям орудия получше навести.

Поставлены были неприятельские шатры, и пала на землю тьма. Часу в третьем ночи вышел князь Иван Петрович на раскат (башню, где стояли пушки) и дал пушкарям «добро». Заревели могучие псковские пушки, загрохотали ядра в королевском стане, раздался с той стороны великий вопль. Били орудия до раскаления. Наутро не увидели псковичи у Московской дороги ни единого шатра. Многие знатные паны были в ту ночь убиты и искалечены.

Потери не отбили у воинов Стефана Батория вкуса к добыче. Королевский лагерь был перенесен к речке Черёхе, в место, укрытое от Пскова горами. Опытные градоёмцы быстро определили слабое место городских укреплений, возведенных ещё до того, как фортификационная наука, вслед за развитием артиллерии, сделала большой шаг вперёд.

Часть главной городской стены, метко названная Угол, острым углом уходила вдоль реки Великой в сторону от остальных укреплений. Это место, хотя и укрепленное башнями, не могло быть прикрыто массированным огнём орудий других батарей города. Угол решено было разбить артиллерией, нарушив систему псковских укреплений, и через пролом взять город штурмом.

Так повелел король Стефан градоёмное дело начинать. Свирепые и умелые градоёмцы, осадных дел мастера радостно сиё повеление восприняли и великое усердие в исполнении его показали. Тут псковичи смогли воочию убедиться в злохитрости коварных немецких инженеров.

1 сентября издалека, от самого королевского стана, немцы повели большие траншеи по Смоленской дороге к Великим воротам, к церкви Алексия человека Божия. Продвигаясь с необыкновенной скоростью, недосягаемые для ядер мастера от церкви повернули к городу, в сторону Великих, Свиных и Покровских ворот. За три дня они выкопали пять главных длинных траншей да семь поперечных, расчертив местность как бы глубокими бороздами.

Неприятель ни на минуту не мог оставить своих землекопов без сильной охраны, потому что русские днём, а чаще ночью выходили из города, чтобы мешать работам. Но застать городоёмцев врасплох было невозможно: каждая вырытая траншея немедленно занималась войсками. Для воинов было вырыто 904 землянки, крытых и облицованных брёвнами и снабженных печками, и ещё построено 132 больших подземных дома для ротмистров и сотников, где они могли расположиться со всеми удобствами, со слугами и телохранителями.

До того были опытны королевские градоёмцы, что даже трудно поверить. 3 сентября они подвели свои траншеи, гоня впереди высокий земляной вал, прямо к кромке городского рва, чуть ли не к самой стене. Роясь в земле, как кроты, они насыпали огромные горы, закрывающие их работу от глаз псковичей. В насыпных валах мастера провертели бесчисленные амбразуры, из которых можно было отстреливаться от вылазок и поддерживать огнем мушкетов будущий штурм.

4 сентября в ночи противник прикатил и поставил плетённые из лозы туры сразу в пяти местах. У церкви святого Алексия и далее, в сторону реки Великой, турами были огорожены большие дворы, где могли накапливаться войска, не неся потерь от артиллерии. Три боевые площадки предназначались для королевских пушек.

Первая большая батарея была устроена против Свиных ворот в основании Угла, вторая — против Покровских ворот, образующих вершину остроугольника псковских стен, третья целила в Угол из-за реки Великой.

В ту же ночь все туры были засыпаны землей. 5 сентября в боевых турах были установлены королевские пушки, нацелившие свои жерла на один участок псковских укреплений.

Иван Петрович Шуйский понимал замысел неприятеля, но был не в силах помешать его исполнению. Псковичи отважно шли на вылазки, бои не прекращались день и ночь, но день и ночь шла работа зарывшихся в землю и строго оберегаемых городоёмцев.

Пользуясь советами дьяка Пушечного приказа Терентия Лихачева, Шуйский смог несколько усилить артиллерийский огонь с Угла, а главное — заблаговременно поставил пушки на прямую наводку против стен, где должны были прорываться враги. Начато было строительство деревянной стены позади Угла.

Командовать обороной Угла Шуйский поставил храбрейшего из состоявших под его началом воевод — князя Андрея Ивановича Хворостинина. Опытный полководец, князь Хворостинин начал службу ещё в 40-х годах, участвовал во множестве походов, воеводствовал в Калуге, Тарусе, Новгороде, Новосили, Кашире и Дедилове. Он состоял в опричнине, но, по-видимому, не занимал в ней видного места, поскольку как-то ускользнул от казни, когда царь менял состав своих псов. Можно предположить, что Шуйский учитывал эту чёрную страницу биографии Хворостинина, не желая, чтобы в случае неудачи Грозный получил повод для резни в Земщине.

Скорее всего, однако, Иван Петрович при назначении воеводы вспоминал его отважный поход под Волхов в 1566 году, когда Хворостинин наголову разгромил осадившее город крымское войско, и тот факт, что в 70-х годах Андрей Иванович умело командовал стрельцами — самым современным в то время родом русских войск.

Между тем осадные работы заметно опережали оборонительные. Пока Шуйский совещался с городскими старостами Сульменом Булгаковым и Афанасием Малыгиным о строительстве дополнительных укреплений, неприятельский воевода Юрий Зиновьев приехал из окопов к шатру короля.

— Уже, государь король Стефан, все градоёмные вещи готовы и артиллерия для пальбы по нужным местам стен установлена.

Обрадовался Баторий и тотчас велел Зиновьеву открыть огонь, чтобы сделать в стенах большие проломы в нескольких местах, удобных для штурма.

7 сентября, в четверг, в первом часу дня, 20 стенобойных орудий (три батареи) начали пальбу по Пскову с близкого расстояния. Русская артиллерия была подавлена: королевские пушкари стреляли проворнее и были лучше защищены турами, тогда как осколки камня сметали псковичей со стен и орудийных площадок.