Рустам Мамин - Память сердца

– А-а-а, гори все! Синим пламенем!.. – послал всех к известной матери и ушел совсем, буркнув помощнику с выпуклыми глазами: «Хозяйничай!»

Тот, кивая на ходу, потрусил вслед за начальником…

Помощник, вроде его звали Игорем, вскоре появился.

Но… другим человеком! Казалось, он даже потолстел, держался солиднее: на нем уже был галстук директора, который тот сдернул сгоряча. Облеченный властью, помощник был готов решить все проблемы.

Да, еще, чтобы не забыть: полковник, главный начальник Пожарного управления был очень интересным человеком. Летчик в прошлом, он за спасение Иосипа Броз Тито, ставшего после победы над фашизмом первым человеком в своем государстве, получил орден Героя Югославии под номером два. Спасая Тито, они буквально сняли его со скалы, окруженной фашистами. И вывезли под обстрелом в Россию!.. Так вот, этот начальник готов был сделать и разрешить все.

– Пришел бы ты ко мне раньше, – объяснял он мне, – все вопросы решили бы без Москвы и КГБ. В Сочи все меня знают и боятся. Я могу весь город обесточить по технике безопасности! Даже КГБ могу оставить без света!..

И это правда. Когда снимали фильм о пожарной безопасности в высотных гостиницах Москвы, мы столкнулись с таким фактом: пожарных боятся все, большие штрафы налагать могут…

Боже, сколько работников студии он устраивал в гостиницу «Ариадна»! Ко мне в Сочи приезжали наши студийные с записками от начальников – разного калибра. Я всех отправлял к полковнику… И никому не было отказа! Пожарный начальник по моей просьбе устраивал приезжающих киношников в пансионаты, гостиницы, санатории. Наверное, полстудии пристроилось с его помощью на отдых в Сочи! У гостиницы «Ариадна» на пляже загорали человек тридцать киношников и их знакомых. И у всех номера с видом на море. Этому полковнику Пожарного управления города Сочи памятник можно было поставить! Уникальный был человек.

Говорили, даже Михаил Самсонович Бессмертный, самый строгий производственник, давал отпуск всем подряд:

– Пока есть такая возможность, поезжайте в Сочи. Пишите заявление – на отпуск, на отгулы… Все поезжайте. Я бы сам поехал, да ПТО не на кого оставить… Больше такого случая не будет. Это раз в сто лет может случиться…

Но своих родственников Бессмертный не присылал…

Вернусь к помощнику директора цирка. Узнав, что я ему заплачу по три рубля в день за помощь (а подсобным рабочим по смете полагалось по рубль пятьдесят), он стал «нашим человеком». Сам пилил окна, не разбираясь, что пилит – доски, деревянные крепления или несущие столбы.

Наконец, когда окна были выпилены, прожектора установлены, свет пробный включили, у каждого прибора встали пожарные, казалось, можно было аплодировать!.. Как вдруг раздался визгливый многоступенчатый скрип, и стены шапито, стоя на месте, развернулись на полметра по кругу и… осели сантиметров на десять!

Выпуклые глаза помощника еще более и как-то неестественно округлились:

– Надо же!..

Что он имел в виду? Я не спрашивал. Может, он подумал, что пилил не то, что нужно?

Полковник первым пришел в себя:

– Мужики, вы целы?!

– Целы, целы! – ответили тридцать семь пожарных.

И полковник, лихой вояка, бодро сказал Гутману:

– Ну, режиссер, по-моему, все! Теперь можно работать. Пожара, во всяком случае, не будет! А в остальном, братцы, будьте осторожны!.. Бекарыч, проводи!

Я вышел с ним.

– Руслан Бекарыч, если что надо по Сочи, кому надо, ты знай – все у нас в руках. Я после спасения Тито его полюбил. А сегодня полюбил кино… Великая вещь снимать кино!..

Все съемки мы провели без происшествий. Отметили путевки водителям лихтвагенов, что прибыли своим ходом, дали им дополнительно по неделе на отдых в Сочи и уехали домой. Помощник директора цирка все дни был героем и не отходил от меня:

– Что еще надо сделать? Бекарыч, все в нашей силе!..

Когда спустя лет пять мы с Ларой были в Сочи, я зашел к нему, думал, поможет утроиться в гостинице цирковой. Он, подлец, сделал вид, что и не вспомнил меня. А полковник был рад встрече, отлично устроил нас в «Ариадне».

Кстати, когда съемочная группа уже сворачивалась, Гутман, довольный, сказал мне:

– Ну, Рустам, спасибо! Без тебя всего этого не было бы! Может, останешься на недельку? Искупаешься, наконец?

– Да нет, Илья Семеныч! Наверное, ко мне нескоро вернется ощущение, что Сочи – курорт. В этой кутерьме так все перегорело!.. Поехали домой!

Но купаться все же пришлось…

Последний день. Командировочные отмечены, билеты в карманах. Все трудности позади. Завтра в Москву. Можно и расслабиться… И я, строго придерживаясь традиции документалистов, приглашаю всю группу в ресторан «Ариадны». Посидели. Приняли, как полагается, для приличия… Ну и пошли, как всегда, разговоры после съемок: «Было бы лучше, если б снимали не так, а вот так…», «А помните, как этот начудил…» Над смешным смеялись, над спорным спорили. Не ругались. А после всего пошли купаться. Из ресторана уходили чуть ли не последними.

Спустились к морю где-то в районе пристани. Не дожидаясь, когда подойдут остальные, я быстро скинул с себя все. Охотников вроде больше не было – и я бултых в черную дыру Черного моря! Слова Ильи Семеновича «не смей» осознал уже под водой. Ушел, дурак, в глубину…

Приятно, слов нет! Сделал три-четыре взмаха, не хватило воздуха. Вынырнул. Обернулся… Что такое?! Ничего не видно, только море шумит. Где берег? Куда плыть? Подумал – море за спиной. Развернулся. Темень – хоть тебе что… Никого! И огоньков нет. Думаю, ну не пьяный же я, не один пришел… Где все? Тут что-то не так… Решил, вдохну больше воздуха, опущусь на дно, достану и оттолкнусь сильнее… Не может быть, должны быть огни на берегу!

Нырнул глубоко – дна нет! Еще глубже… Нет дна! Грудь разрывает, а мне еще подниматься! Поднимаюсь, не могу сдержаться: воздух нужен! Вдохну!.. Какой вдохну, – глотну и вниз?! И… каюк… Наверх, наверх! Наверх!.. Голова… Хотя бы глоток… Слава богу, – пью воздух. Хлебаю… Голова кружится. Но сил уже нет на воде держаться. Берег… Где берег?! Нет огоньков. Ничего не получилось… Рассказывают, в таких ситуациях семью вспоминают, близких, любимых. Ничего подобного! Одно – где берег?!

С трудом нырнул и тут же вынырнул. Будто кто меня вытолкнул из воды. Твою мать!.. Что же делать? Ничего не могу…

Нет! Что значит «не могу»? Надо, твою мать! Надо!.. Вобрал больше воздуха, нырнул. Ниже… Глубже… Дна нет! Еще глубже, – опять мимо… Яма, что ли? Грудь раздирает… Быстрей наверх. Вынырнул. По-моему, меня трясло. А огоньков-то – нет! Братцы, растерялся. Все! Конец. Развернулся резко, что было сил…

И надо же, сво-ло-чи, – появились! Горят, словно только что зажглись! Дышу… Сладко дышу. Уже не спешу. Рассуждаю: что же произошло? Черт морской попутал? Да нет же. Понял я… Волны большие, а я находился в ложбине, между гребнями. Потому ничего и не видел. В общем, я – к берегу…