Рут Вернер - Соня рапортует

Использовать наших товарищей для выполнения такого рода заданий можно было только с согласия немецкого партийного руководства в Англии. Эрих поговорил с Вильгельмом Кёненом. Если Эрих, как это и требовалось, выполнил обет молчания, о моем существовании не было даже упомянуто. Партийное руководство поручило Эриху Хеншке, Гансу Кале и Вильгельму Кёнену составить список подходящих товарищей. Эрих Хеншке на время отошел от партийной работы, чтобы целиком отдаться выполнению этого задания, то есть сотрудничеству с БСС и передаче материалов мне. БСС был предложен ряд товарищей, после того как Эрих снабдил меня их фото и биографиями. Я отправила все это в Центр и получила одобрение. Эти люди знали, что использование их санкционировано Советским Союзом. Кандидатуры двоих из них были отклонены БСС, после чего остались: Адольф, Вальтер, Петер, Пауль Линднер, Вернер Фишер, Курт Грубер, Антон Ру.

Эрих не был штатным сотрудником БСС. Он еженедельно получал по пять английских фунтов на расходы от БСС и еще пять фунтов — от Центра. Фактически же работа с семью товарищами, передача их донесений мне и поддержание связей между ними и БСС на протяжении двух-трех месяцев стоили любой штатной должности.

Вышеназванные товарищи заключили контракт с БСС, им хорошо платили, и их жизнь была застрахована на порядочные суммы. За этим последовало интенсивнее обучение в Англии в течение приблизительно десяти недель. Они осваивали парашютное дело и учились обращаться с «уоки-токи», портативными рациями, своего рода радиотелефоном, которые тогда были еще новинкой. Они вызубрили наизусть цифровой код. Их паспорта, одежда, биографии — все было подготовлено самым тщательным образом. Прыгая с парашютом, они должны были иметь при себе невидимые чернила, пилюли с ядом и небольшой запас особо питательной еды. Сведения обо всем этом я передала в Центр. Директор подтвердил, что наш материал представляет интерес, особенно цифровой код.

Каждый из товарищей должен был в оговоренный день и в определенный момент спрыгнуть с самолета с парашютом в выбранном заранее месте и, приземлившись, первым делом настроить свою портативную рацию. Американский самолет появится над районом выброски и установит с парашютистами связь через эти рации.

БСС дало Эриху задание раздобыть адреса противников нацизма в Германии, с которых наши люди могли бы начать, пока не установят контактов. Для этого Эрих, с согласия Центра, вылетел с Максом на борту американского самолета в Париж; организация «Свободное немецкое движение» [41] Организация немецких антифашистов во Франции. была там больше, да и географически Париж ближе к Германии. Назад он привез достаточное количество адресов.

Макс также был заинтересован в прямых связях со «Свободным немецким движением» в Париже. Центр был не против, и Эрих устроил ему такие контакты. В работе с американской шпионской организацией БСС я ни шагу не делала без Центра, поскольку мне было сложно оценивать ситуацию. Полагаю, Центр через своих людей в Париже имел возможность направлять ход событий там.

У меня не было прямого выхода ни на одного из наших парашютистов; связь поддерживалась только через Эриха.

По его воспоминаниям, Адольф прыгал первым или вторым. Тонн Ру и Пауль Линднер совершили свои прыжки с борта одного и того же самолета. Очутившись на земле, они установили связь с американцами и с советскими друзьями. Насколько я знаю, Тони начал со своей сестры, фрау Тредуп, мужественно поддержавшей его. Он закопал свою «уоки-токи», которую, по имеющимся у меня сведениям, позднее, после окончания войны, передал людям из Центра. Тони Ру, скончавшийся несколько лет назад посол ГДР в Румынии, бывший до этого руководителем Управления таможенных пошлин и контроля над товарным обращением, наверняка неукоснительно придерживался разработанной для него легенды.

Выполнив задание, он вернулся в Англию. Его донесения я передала в Центр.

С Тони я лично познакомилась уже в ГДР через общих друзей, мы нередко вместе обедали в правительственной гостинице на Тельман-платц. Но я ни разу не упомянула о том, что наши пути уже пересекались в другое время и при других обстоятельствах.

Петер и Вальтер выбросились с парашютами, вероятно, над Баварией. От Петера донесений поступило немного. Сведения, сообщенные по возвращении Вальтером, были содержательны и интересны.

Курт Грубер, уроженец Вестфалии и горняк по профессии, с 1933 по 1936 год находился на нелегальной партработе в Берлине, после чего эмигрировал. Он работал на шахтах в Шотландии и там женился на шотландке. Курт стал членом шотландского профсоюза горняков и выпустил в свет брошюру под названием «Я — немецкий рабочий».

Самолет, с которого он должен был прыгать, взорвался в воздухе. Курт погиб вместе с экипажем. Его жена, узнав о смерти мужа, вела себя мужественно, не раскисла и не пала духом. О нашей работе семьи парашютистов ничего не знали.

Вернер Фишер, насколько Эрих помнит, выбросился с парашютом, имея при себе нацистские документы на имя Лаутербаха. Его почти наверняка нет в живых. Я тщетно запрашивала о нем Центр, немецкое партийное руководство наводило справки со своей стороны, английский адвокат Притт пытался напасть на его след. Все напрасно: Вернер Фишер словно сквозь землю провалился.

Я считаю: пришло время воздать должное заслугам и этих товарищей.

Незадолго до конца войны Тони Ру передал Эриху небольшую самолетную деталь. Эрих и я поместили ее вместе с моим сынишкой Петером в его детскую коляску, отправились на опушку леса близ Грейт-Роллрайта и там зарыли детальку.

По каким-то причинам у меня несколько недель не было связи с Центром, а когда я наконец хотела достать деталь, я ее не нашла. Я потратила на поиски много времени, но так и не напала на нужное место. Такое произошло со мной один-единственный раз за двадцать лет работы — на один раз больше, чем допустимо.

Работа с БСС прекратилась через несколько недель после окончания войны, когда американцы демобилизовали наших товарищей. Другие мои контакты остались в силе. Для СССР были важны данные о послевоенной политике союзников.

В мае 1945 года повсюду устраивались торжества в честь победы. Прямо на улицах были составлены вместе и накрыты столы. Каждый вносил в общий котел все, что мог, из скудного рациона: муку, жир, а то и яйцо — в неделю полагалось одно яйцо на человека. Были испечены кексы, выставлены чай и лимонад.

На нашей улице организацию пиршества взяла на себя миссис Ласки. У меня еще сохранилось фото того кофепития. Я вместе со всеми радовалась победному окончанию войны, испытывала то же чувство облегчения при мысли, что уже не надо волноваться за близких, сражающихся на фронте. Все дружно надеялись на лучший по сравнению с прежним мир, но тут наши представления расходились.