Иосиф Прут - Неподдающиеся

Прощаюсь… Просит, чтобы я поцеловал от ее имени землю, где покоятся ее предки.

В понедельник 12-го я доставлен моими дорогими друзьями — Мадлен и Фредом Сиордэ — на женевский аэровокзал. Здесь уже ждали Трамбле и оба брата Барбэ. Прощание было очень трогательным: ведь прощались люди, которые — по возрастному цензу — не располагали резервом времени для следующих встреч… Делали вид, что расстаемся ненадолго, но лица были грустны потому, что расставались мы, возможно, навсегда.

Вот что сказали мои товарищи у трапа самолета:

— Мы не виделись почти полвека. Но дружба наша — навеки! Дружба — несмотря ни на что. Твой приезд, те десять дней, что ты провел среди нас, твои выступления в школе, по радио и в печати, сделали больше для дела швейцарско-советской дружбы, чем многолетние официальные дипломатические отношения между нашими странами.

Мы сердечно расцеловались, и я улетел домой».

Продолжая воспоминания о шестидесятых годах, когда еще живы были элементы сталинского «порядка», привожу дословный отчет о второй моей поездке в Швейцарию в сентябре 1966 года. Отчет, написанный для Союза писателей СССР — организации, ходатайствовавшей о получении мною разрешения на эту поездку:

«Совет бывших учеников Эколь Нувэль — школы, в которой я учился с 1914 по 1918 год, пригласил меня принять участие в торжествах, связанных с 60-летием основания этого учебного заведения, любезно взяв на себя все расходы по моему двухнедельному пребыванию в Швейцарии.

“Совэкспортфильм” дал мне с собой кинокартину “Девичья весна”, поставленную по моему сценарию. Таким образом, я ехал на свой школьный праздник не с пустыми руками.

Прибыв за четыре дня до начала торжеств, я имел возможность повидаться с дирекцией школы, с представителями прессы, которым было поручено освещать в печати этот юбилей; подготовить аппаратуру и демонстрационный школьный зал, наладить радиофицирование для перевода мною текста на французский язык во время показа фильма. Но затем было решено — в связи с огромным количеством желающих — перенести место демонстрации в большой гимнастический зал соседней районной школы, способный вместить до семисот человек. Пришлось повторить заново — в этом, новом, помещении — всю уже проделанную в моей школе работу.

Из 986 человек, окончивших школу, прибыло 362. Это были представители многих стран, люди, занимающие сейчас очень высокие государственные и общественные посты.

Встречи прошли радушно и тепло.

Из моего класса прибыли: Надин Гольдстайн из Ниццы — участница движения Сопротивления, потерявшая мужа, убитого в боях с карательным отрядом, Фредерик Сиордэ — вице-президент Международного Красного Креста, Фернан Трамбле — генеральный представитель в Швейцарии объединения американских банков, Реймон Делор — пастор из Монпелье; Пьер Дитерлан — экономический советник Министерства торговли Франции и я.

Праздник начался в пятницу, 9 сентября, вступительной речью Генерального директора школы Алоиза де Мариньяка.

Затем слово было передано одному из старейших преподавателей — Жану Инебниту. Он говорил об Организации Объединенных Наций как о единственной силе, способной сохранить мир на Земле. Этот милый старик призывал всех последовать его примеру и стать добровольцами на службе ООН.

Речь эта вызвала добрые улыбки, а вопросы, которые задавались после ее окончания, убеждали в несостоятельности ООН: бессилии перед грубой силой (война во Вьетнаме, Анголе, расовое неравенство и т. д.).

Лишь много лет спустя, когда объединились великие (в ту пору еще существовал СССР) державы, ООН сыграла решительную роль в прекращении экспансии Ирака в Кувейт. Но, увы, эта организация оказалась бессильной остановить кровопролитие и в африканских странах, и в Югославии, да и на территории бывшего Советского Союза…

Обмен мнениями был откровенен и зачастую для некоторых — нелицеприятен: швейцарская территория, я имею в виду ее французскую часть, позволяла говорить свободно.

Затем был сервирован чай, после чего бывшие и нынешние учащиеся школы последовали в зал для просмотра советского фильма “Девичья весна”.

Сеанс закончился долгими аплодисментами и решением всех присутствовавших избрать меня — пожизненно — членом Общества бывших учеников Эколь Нувэль. Мне тут же был вручен специальный билет (за что все другие платят по 25 долларов в год), а также галстук, который надевают ученики школы в торжественных случаях.

На этом бывшие ученики расстались с теперешними, которые отправились по домам.

Мы же, вернувшись в школу, были приглашены на ужин: в чугунных кастрюлях подали знаменитый расплавленный сыр — фондю.

Так закончился первый день моего пребывания в школе, и мы пошли спать в свои дортуары. Утром — встали в 7 часов. Сделали зарядку вместе с учениками, живущими в интернате, позавтракали и разошлись по секциям легкой атлетики. Я участвовал в соревновании по поднятию шестнадцатикилограммовой гири и толканию ядра.

Так как многим было непонятно: каким образом человек накануне своего 66-летия может достичь таких выдающихся для своего возраста результатов, я объяснил свой успех следующим:

— Надо дышать воздухом Советского Союза (право же, это оказалось истинной закалкой), каждое утро упражняться со стулом одну минуту (и я продемонстрировал упражнение, которое смог повторить, да и то с трудом, лишь преподаватель физкультуры — гигант грек двадцати восьми лет).

После большой перемены мы — бывшие ученики — разошлись по классам и присутствовали на двух последних субботних уроках. (В субботу, как и в среду, там занимаются только до полудня.)

Я был на уроке швейцарской и древнегреческой истории и — по словам педагогов — оказался вполне осведомленным учеником.

В полдень была торжественная раздача призов за успехи в спортивных достижениях. Мне вручили графин и стопки с гербом Эколь Нувэль — за поднятие тяжести и толкание ядра.

После запуска воздушных шаров в саду состоялся пикник, где каждый из нас, как новый ученик, должен был сам обеспечить себя едой и вином.

После пикника начались футбольные матчи: между бывшими учениками (до 35 лет) и современной школьной командой; а затем — между бывшими учениками (от 50 лет) и педагогами школы.

Мне, как единственному представителю Советского Союза, была предоставлена честь сделать первый удар по мячу. (Врачи не допустили нас к участию в игре, хотя мы на этом настаивали.)

В 17.00 началась Генеральная Ассамблея. Обсуждались отчеты разных комиссий Общества бывших учеников, прошли довыборы членов Правления.

А в 19.30 — после аперитива — парадный обед: угощала школа. Здесь были речи…

Попросили выступить и меня. Я начал с того, что напомнил присутствующим, какими великолепными качествами нас наделила школа, когда выпускала в жизнь: гуманное начало, справедливые суждения, служение идее добра, высокий патриотизм, прекрасное образование — вот с чем мы уходили в самостоятельное плавание. Я сказал, что многие, окончившие нашу школу, не присутствуют среди нас. На то есть разные причины, но сейчас я хочу вспомнить о тех, кто погиб на войне, будучи союзниками моей Родины. А Родина моя понесла самые тяжелые потери, защищая мир от величайшего зла — гитлеризма. Я отлично понимаю, что среди наших бывших учеников, не вернувшихся с полей брани, были и немцы. Их память я тоже прошу почтить, ибо уверен, что они были противниками честными, воинами достойными и благородными. Я убежден, что ни один из них не осквернил себя подлым поступком, твердо уверен в этом потому, что они были учениками нашей школы.