Рене Кастр - Бомарше

«Дитя мое, ты все еще любишь его и стыдишься этого, не так ли? Я вижу это. Но полно, все это нисколько не мешает тебе оставаться все той же добродетельной и замечательной девушкой, а поскольку обида твоя почти иссякла, позволь слезам прощения окончательно загасить ее».

И добавил, что французский посол советует им завершить это дело полюбовно. Клавихо, поставленный в известность о последних событиях в доме г-жи Гильбер, немедленно явился туда: в присутствии многих достойных людей он сделал Лизетте предложение и попросил ее подписать составленный им документ, представлявший собой их взаимное обязательство вступить в брак. За официальной частью последовал восхитительный вечер семейного примирения, на котором не хватало лишь несчастного Дюрана, чьи надежды на брак с Лизеттой были так легко разрушены. Около полуночи, когда спала жара, Бомарше отправился в Аранхуэс к г-ну д’Оссону с известием о восстановлении мира между женихом и невестой; он попросил французского посла представить его премьер-министру Испании маркизу Гримальди, которому кратко изложил историю своей сестры. Гримальди дал разрешение на ее брак с Клавихо и согласился принять Бомарше в один из последующих дней для обсуждения деловых предложений Пари-Дюверне.

Казалось, хитроумному Пьеру Огюстену удалось всего за неделю уладить все проблемы, во всяком случае он поспешил уведомить об этом отца восторженным письмом, на которое папаша Карон ответил следующее:

«Париж, 5 июня 1764 года.

Сколь сладостно, мой дорогой Бомарше, быть счастливым отцом сына, поступки коего так славно венчают конец моего жизненного пути! Мне уже ясно, что честь моей дорогой Лизетты спасена энергичными действиями, предпринятыми вами в ее защиту. О, друг мой, какой прекрасный свадебный подарок ей сия декларация Клавихо!..»

Увы! Радость их оказалась преждевременной, а история, которую они считали успешно завершенной, пошла по новому кругу.

Следствием примирения Лизетты с Клавихо, естественно, стала отставка Дюрана, и Бомарше задумал женить его на другой своей сестре — Тонтон, нимало не заботясь о том, что это может вызвать неудовольствие давно влюбленного в нее Жано де Мирона. Дюран согласился на замену невесты и вообще довольно легко смирился с воссоединением Лизетты и Клавихо.

Пьер Огюстен ехал из Аранхуэса в Мадрид, строя по пути хитроумные планы, а тем временем Клавихо писал ему письмо, которое тот получил по возвращении: хранитель архивов жаловался в нем, что какой-то клеветник выпустил пасквиль с целью очернить его имя, поэтому он считает целесообразным на некоторое время исчезнуть.

Несмотря на возникшее затруднение, Бомарше явился к Клавихо для обсуждения с ним приготовлений к свадьбе; чтобы ускорить их, он выдал жениху девять тысяч ливров и поручил передать Лизетте двадцать пять золотых монет, а также кружева и драгоценности, которые он ей привез в подарок, но счел, что ей будет гораздо приятнее получить все это от жениха, нежели от брата. Клавихо на все соглашался, не переставая рассыпаться в благодарностях. Но его поведение оказалось сплошным притворством: когда ему принесли на подпись брачный контракт, он заявил, что утром принял лекарство, а по испанским законам подпись лица, находящегося под действием лекарств, не имеет юридической силы. Бомарше немедленно потребовал к себе нотариуса, и тут вдруг выяснилось, что тому известны обстоятельства, препятствующие вступлению Клавихо в брак с Лизеттой: дело в том, что девять лет назад он соблазнил некую горничную, пообещав на ней жениться, и вот теперь эта женщина требует от него выполнения обязательств.

Когда Бомарше вновь нанес визит Клавихо, тот прикинулся жертвой подлого шантажа и пообещал встретиться с ним в восемь часов вечера того же дня, чтобы пойти к адвокату, способному уладить это дело. На свидание Клавихо не явился — он исчез, не оставив адреса. Вне себя от гнева вернулся Бомарше домой, где его уже поджидал гвардеец, посланный маркизом д’Оссоном.

«Господин де Бомарше, — заявил посланец, — не теряйте ни минуты, скройтесь, иначе завтра утром вы будете арестованы в постели; приказ уже отдан, я пришел предупредить вас: этот тип — настоящее чудовище, он всех настроил против вас, он морочил вам голову всякими обещаниями, намереваясь затем публично выдвинуть против вас обвинение. Бегите, бегите сию же минуту, ведь попав в темницу, вы окажетесь без всякой защиты и протекции».

В стране, где правосудие вершила инквизиция, было от чего прийти в ужас и пуститься в бега. Но такой трагический оборот дела не испугал Бомарше, он остался верен себе и решил бороться: быстро собрав небольшое досье из различных документов и писем, имевших отношение к истории с Клавихо и коротко описав события последних дней, он той же ночью отправился в Аранхуэс. Утром следующего дня он предстал перед маркизом д’Оссоном. Посол поведал Бомарше, что еще две недели назад, то есть сразу же после их первой встречи, Клавихо подал на него жалобу.

«Вы правильно поступили, явившись сюда; без меня вы бы пропали, вас бы арестовали и, возможно, отправили в Пресидио — испанскую тюрьму на африканском побережье, куда бросают узников, обреченных на пожизненное заключение. Целых две недели ваш приятель обивал пороги королевского дворца и склонил всех на свою сторону. Единственное, что мне удалось сделать, это добиться у министра отсрочки вашего ареста. Он обещал мне закрыть глаза на ваше бегство. Уезжайте, не теряя ни минуты. Ваши вещи я перешлю во Францию. У вас есть упряжка из шести мулов? Уезжайте!»

Но контролер-клерк королевской трапезы и лейтенант Луврского егермейства, он же победитель Лепота и доверенное лицо Пари-Дюверне не мог бежать словно вор, даже по распоряжению французского посла, ведь он прибыл в Испанию защищать честь сестры! Несмотря на риск, без пяти минут арестант пошел в контрнаступление и явился к официальному защитнику Клавихо г-ну Валю, бывшему наместнику Индийских колоний, служившему когда-то во Франции. Этому высокопоставленному чиновнику, известному своей принципиальностью, Бомарше изложил суть дела и представил доказательства в виде писем и обязательств; он рассказал также о том, что коварный Клавихо, уже подав жалобу, продолжал поддерживать с ним самые дружеские отношения и даже подписал с Лизеттой новое обязательство вступить в брак. Бомарше говорил так убедительно и горячо, что г-н Валь поднялся со своего кресла, обнял его и провел в кабинет к Карлу III, который в свою очередь выслушал посетителя. Когда Бомарше закончил свою речь, король вызвал секретаря и приказал немедленно подготовить указ о лишении Клавихо всех его должностей. Итак, Бомарше не только выиграл это дело, но был представлен королю и сумел ему понравиться. Вернувшись в Мадрид победителем, он обнаружил там слезное послание Клавихо: