Станислав Поплавский - Товарищи в борьбе

Очень скоро враг ощутит на себе силу удара польского жолнежа!{11}

Последние слова он произнес с большим чувством. Затем, обращаясь ко мне, сказал:

- Поскорее надевайте польскую форму. Вы будете всего лишь пятым в нашей генеральской семье! А теперь, - глянул он на часы, - прошу меня извинить: тороплюсь на заседание правительства. Познакомьтесь пока с начальником нашего Главного штаба генералом бригады{12} Владиславом Корчицом.

Быстрой, легкой походкой он вышел из кабинета, оставив меня наедине с теми мыслями, которые навеяла наша первая встреча. Я знал, что Главком был генералом еще в старой польской армии и занимал в ней руководящие посты. Во времена гитлеровской оккупации он скрывался от немецких властей, жил нелегально, участвуя в создании сил Сопротивления. Когда Польская рабочая партия в январе 1944 года реорганизовала Гвардию Людову в Армию Людову, Михал Жимерский, известный тогда под кличкой "Роля", декретом Крайовой Рады Народовой был назначен ее командующим. Эту конспиративную кличку он добавил к своей настоящей фамилии.

Войдя в небольшой кабинет начальника Главного штаба, я увидел за столом, заваленным ворохом бумаг и карт, богатырского сложения человека, в самой фигуре которого чувствовалась безупречная строевая подтянутость. Мне сразу как-то понравились строгие черты его лица, крупный орлиный нос, высокий с залысиной лоб и теплый, дружелюбный взгляд больших карих глаз. Беседа наша с первых же слов приняла товарищеский характер: казалось, мы давно уже знаем друг друга и можем обо всем говорить откровенно, понимая все с полуслова.

От Корчица я узнал самые свежие новости. Оказалось, что как раз накануне моего приезда в Люблин закончились тяжелые бои за освобождение Праги - восточного предместья Варшавы. В этих боях участвовала и вновь отличилась дивизия имени Тадеуша Костюшко. Вся 1-я польская армия передислоцировалась теперь в район Варшавы для подготовки к боям за освобождение польской столицы.

- Вам придется несколько задержаться в Люблине, - предупредил меня Корчиц. - Руководители правительства вылетают в Москву на переговоры, в том числе и по вопросам о помощи в строительстве наших вооруженных сил. Предполагается создание новых воинских формирований. Естественно, произойдут некоторые перемещения и на должностях высшего командного состава, от чего зависит и ваше назначение. Понимаю, что фронтовику скучно сидеть без дела, но, ничего не поделаешь, придется ждать. Советую пока осмотреть город. Может быть, заглянете и в Майданек...

Вечером в номер плохонького отеля, в котором я остановился, пришел портной. Маленький, щупленький, он, встав на цыпочки, снял с меня мерку. Не уставая нахваливать свое портновское искусство и сотни пошитых им в прошлом генеральских мундиров, он заверил, что и мой будет "первша класса".

Действительно, через два дня я надел отлично сшитую, хотя и непривычную для меня форму генерала бригады. Однако я быстро освоился с ней и чувствовал себя легко и свободно. Единственное, что первое время смущало меня, повышенный интерес, который она вызывала у жителей Люблина: польских генералов они видели реже, чем советских.

Свободного времени было много, и я по совету Корчица охотно знакомился с достопримечательностями Люблина, которых, как и в каждом старом польском городе, было здесь предостаточно.

Посетил я и Майданек. Об этом лагере смерти знают, по-видимому, все люди на земле, потому что за всю свою многовековую историю человечество еще не видело таких кошмарных злодеяний, какие были совершены на этом клочке польской земли: фашисты зверски истребили здесь около полутора миллионов человек!

Не могу передать то чувство, которое охватило меня, когда я увидел груды обгорелых человеческих костей возле здания крематория и проходил вдоль бесчисленных серых бараков, где совсем недавно томились узники в ожидании смерти. За годы войны мне довелось повидать немало ужасов. Казалось, сердце уже очерствело настолько, что ничто не способно потрясти его. Но, глядя на тюки с подобранными по одинаковому цвету человеческими волосами, на горы аккуратно сложенных детских и женских ботинок, хотелось кричать от острой боли, ярости и гнева.

Моим гидом был худой, как скелет, беззубый, с трясущейся головой и горящими глазами старик. Он на себе испытал все ужасы этого лагеря и выжил чудом: в печах крематория погибли его жена и пятеро детей. Когда пришло освобождение, у него не хватило сил расстаться с этим страшным местом. С утра и до вечера бродил он около бараков, крематория, выстроившихся в ряд виселиц. И рассказывал, рассказывал...

Трагический образ старика запечатлелся в моей памяти. Один его вид, не говоря уже о леденящих душу фактах, о которых он рассказывал со скрупулезностью и достоверностью очевидца, давал наглядное представление о страшных мучениях людей, оказавшихся в Майданеке.

...Главный штаб я посещал часто и обязательно заглядывал к Корчицу: мне доставляло удовольствие беседовать с этим умным и высокообразованным генералом. А он исподволь вводил меня в круг жизни возрождающегося Войска Польского, не скрывая ожидавших нас трудностей.

- Что сейчас главное? - спросил он меня при очередной встрече и сам же ответил: - Офицерские кадры! От них зависит успех формирования большой и сильной армии. С освобождением польской территории у нас будет достаточно солдат и младших командиров для развертывания полнокровных армий: уже сейчас на призывные пункты вместе с мобилизованными идут и добровольцы. За вооружением остановки тоже не будет: мы верим в бескорыстную помощь Советского Союза. А вот с офицерами все гораздо сложнее. Поляков - офицеров Красной Армии, согласившихся перейти на службу в Войско Польское, недостаточно. Как же быть? Ведь время не ждет...

- По-моему, надо самим готовить офицеров, - подумав, ответил я.

- Правильно! Вот этим теперь и занят Главный штаб, - ответил Корчиц.

В ходе одной из таких бесед он обрисовал обстановку в Варшаве. Лондонское правительство спровоцировало преждевременное восстание варшавян, когда Красная Армия не могла оказать помощи восставшим. Повстанцы вели в городе тяжелые бои.

- Человек, вырвавшийся из столицы, рассказывает об исключительном мужестве горожан: за оружие взялись все от мала до велика. - Корчиц глубоко вздохнул. - На баррикадах храбро дерутся рядовые члены Армии Крайовой и бойцы Армии Людовой. Но что могут сделать плохо вооруженные люди против регулярной армии? Только предатели из клики Миколайчика могли бросить народ в эту кровавую авантюру. А теперь у реакционеров еще хватает наглости обвинять Красную Армию. Но правда восторжествует и пригвоздит к позорному столбу предателей-реакционеров. История раскроет истину!