Станислав Поплавский - Товарищи в борьбе

Польская армия, с запозданием отмобилизованная, кое-как сосредоточенная и очень слабо вооруженная (860 легких танков и 400 самолетов старой конструкции), покинутая своим верховным командованием уже через несколько дней войны, была вынуждена противостоять вермахту с его огромным превосходством в технике (около 2400 танков и 2000 самолетов). Вполне понятно, что, несмотря на мужество и героизм, проявленный в боях польскими солдатами, танковые и моторизованные дивизии гитлеровцев быстро сломили их сопротивление.

Поражение панской Польши дало возможность немецко-фашистским войскам выйти непосредственно к границам СССР. Тем самым опасность агрессии для Советской Родины со стороны гитлеровской Германии еще более возросла.

Коммунистическая партия и правительство Советского Союза, трезво учитывая эту опасность, предпринимали в то время самые энергичные меры к укреплению оборонной мощи нашего государства. Красная Армия оснащалась более совершенным оружием и боевой техникой, формировались новые части и соединения. Последнее обстоятельство предопределило и мою судьбу: в середине 1940 года я был назначен начальником оперативного отделения штаба 162-й стрелковой дивизии, формировавшейся в Артемовске.

Полки дивизии в сжатые сроки укомплектовывались людьми, оснащались вооружением и транспортом. Командиры и политработники трудились, не считаясь со временем. Мы были молоды, обладали, казалось, неиссякаемой энергией и отдавались делу самозабвенно.

Мои сослуживцы понимали, что фашистская Германия - наш потенциальный противник и что война с нею, несмотря на наличие пакта о ненападении, может начаться в любой момент.

В начале марта 1941 года я ознакомился с документом разведоргана, содержавшим оценку боевых возможностей гитлеровской армии и схему размещения ее войск. Я, разумеется, обратил внимание на то, что в Восточной Пруссии и в Польше было сконцентрировано 87 немецких дивизий, которые полукольцом опоясывали советскую границу на западе.

Не говорит ли такая концентрация войск о возможных коварных замыслах немецкого командования? Соображениями на этот счет я поделился с командиром дивизии Ф. Н. Колкуновым и военкомом К. И. Курятовым, которые очень внимательно выслушали все мои доводы.

Несколько дней спустя они были срочно вызваны в штаб округа. А тотчас после их возвращения в Артемовен был получен приказ о передислокации дивизии ближе к западной границе - в город Лубны. Этот приказ окончательно убедил меня в том, что опасения, связанные с группировкой немецких войск в Польше и в Восточной Пруссии, оказались, мягко говоря, не беспочвенными. В тот момент я не мог, однако, предположить, что война начнется так скоро и что на третий ее день наша 162-я стрелковая уже отправится из Лубен на фронт...

Полки дивизии, вошедшей в состав 19 и армии, которой командовал генерал-лейтенант И. С. Конев, заняли оборону севернее Витебска, вдоль Западной Двины; мы получили достаточно времени, чтобы закрепиться на местности в предвидении яростного натиска превосходящих сил противника. Фашисты предприняли первую атаку нашего переднего края лишь 12 июля во второй половине дня. Мы успешно ее отразили, причем артиллеристы подбили три вражеских танка, а пехотинцы захватили первых пленных. Но это, как потом оказалось, была всего лишь прелюдия к сражению, которое развернулось на другой день с утра. Сосредоточив на сравнительно узком участке до дивизии пехоты и свыше полусотни танков, гитлеровцы нанесли таранный удар по центру нашей обороны.

Положение создалось критическое: мы не имели возможности предпринять даже маневр силами, чтобы усилить центр, поскольку все стрелковые полки оборонялись на широких участках по фронту и сами в тот момент были скованы боем. Надо сказать, что бойцы и командиры подразделений, принявших на себя основной удар гитлеровцев, едва ли рассчитывали на помощь резервов. По крайней мере, все они дрались самоотверженно, не страшась рукопашной схватки с фашистами. И не будь у врага десятков танков, чаша весов, возможно, и не склонилась бы на его сторону. Но в данной ситуации силы были неравными. Немцы, понеся большие потери, прорвали нашу оборону и устремились к Демидову.

В ходе сражения наш 720-й стрелковый полк оказался отрезанным от остальных частей соединения. Его командир подполковник М. И. Мухин был ранен и эвакуирован в тыл. Находясь в это время в боевых порядках полка, я принял на себя командование. С тяжелыми и непрерывными боями полк медленно отходил на восток.

Наконец, потеряв соприкосновение с противником, мы вышли лесами к перекрестку дорог Духовщина - Ярцево. Люди расположились на отдых и приступили к обеду, а я направился к Минской автостраде, чтобы выяснить обстановку и постараться установить связь с соседями.

Едва я вышел на шоссе, как увидел стремительно приближавшуюся "эмку" черного цвета. Поравнявшись со мной, машина резко затормозила, и из нее выглянул коренастый и смуглолицый генерал-майор. Взяв под козырек, я доложил, кто я такой и что тут делаю. В ответ он назвал свою фамилию, которую, однако, невозможно было расслышать из-за рокота мотора автомобиля. Сообщив, что он из оперативной группы генерал-майора К. К. Рокоссовского, генерал записал на полях своей карты мою фамилию, номер полка и место его расположения в данный момент, после чего поставил задачу: немедленно оседлать перекресток дорог и держать оборону до подхода свежих сил.

- Учтите, немцев следует ожидать здесь уже через несколько часов, предупредил он.

Генерал тронул рукой плечо шофера. И "эмка", круто развернувшись, скрылась из глаз.

Вот так довелось мне получить приказание от человека, фамилии и должности которого я не знал, однако в праве этого человека распоряжаться судьбами подчиненных мае людей и моей собственной не усомнился ни аа минуту. Не усомнился, ибо отданный им приказ - закрепиться и бить врага, как только тот достигнет важного перекрестка шоссейных дорог, - отвечал общему настрою личного состава полка. И мы выполнили этот приказ.

Противник наткнулся на наш рубеж утром следующего дня: видимо, его передовые подразделения не решились накануне углубляться в лес на ночь глядя. Девять атак врага, одну за другой, отбили в течение того дна бойцы 720-го полка! Не отступили ни на шаг, бились мужественно, воистину по-шахтерски - более половины: красноармейцев до призыва работали в Донбассе. На поле боя осталось много трупов гитлеровцев. Правда, ощутимые потери имелись и у нас. Но занимаемые позиции мы. удержали.

К вечеру, а это было уже 31 июля, подошла свежая дивизия, сменившая нас на этом участке. Тут же я получил приказ отвести полк в район севернее Вязьмы. В пути к нам присоединились другие подразделения 162-й стрелковой дивизии, участвовавшие в ожесточенных боях иа ярцевском рубеже.