Владимир Радзишевский - Между жизнью и смертью: Хроника последних дней Владимира Маяковского

Затем едет не в Гендриков, а опять на Лубянку. Возможно, чтобы быть на людях и поближе к Полонской, у которой в полдень начался спектакль. Дозванивается до нее в антракте, жалуется, что без нее всё для него теряет смысл. Добавляет:

— Да, Нора, я упомянул вас в письме к правительству, так как считаю вас своей семьей. Вы не будете протестовать против этого?

Она не протестует и даже не догадывается, о чем речь. Обещает приехать к нему после спектакля. Он хватает первый попавшийся под руку лист бумаги — попалось письмо на бланке Центрального управления госцирками — и на обороте лихорадочно набрасывает по пунктам план разговора с ней.

Охлаждение к нему Маяковский объясняет тем, что Полонская увлеклась другим. И точно так же, как она обманывала Яншина с Маяковским, теперь обманывает Маяковского с этим счастливчиком. Он легко вычисляется — это еще один артист МХАТа Борис Ливанов [84] Ливанов Борис Николаевич (1904–1972) — актер, с 1924 во МХАТе; воспринимался Маяковским как соперник; С. И. Юткевич пригласил его на заглавную роль в биографический фильм о Маяковском, фотопроба, по словам кинорежиссера, показала, что он был необычайно похож на поэта, но фильм не состоялся. , режиссер-ассистент и художник того самого спектакля, в котором у Полонской главная роль. На вечеринке у Маяковского они, раздражая его, сидят и воркуют вдвоем. И вдруг Маяковский узнаёт, что они, втайне от него, вместе ходили в кино. Что ему теперь остается, кроме как предъявить в оправдание своего преследования Полонской — связь с ней: «Я не смешон при условии знания наших отношений».

Ему кажется, что он способен без ущерба перенести разрыв: «Я не кончу жизнь, не доставлю такого удовольствия Художественному театру». За Художественным театром здесь, конечно, стоят не только Полонская и Яншин, но и Ливанов, который уже на правах соперника в дружеских компаниях задирает Маяковского. Заметим, что Маяковский очередной раз, обманывая себя, открещивается от самоубийства.

На бумаге Маяковский гораздо решительнее, чем на деле. Последним, 16-м пунктом он записал: «Расстаться сию же секунду или знать, что делается».

В четыре часа после спектакля Вероника Витольдовна зашла к Маяковскому. Он попросил соседку снизу Надежду Алексеевну Гаврилову, которая иногда готовила ему еду и помогала по хозяйству, принести две бутылки вина. Чуть приоткрыв дверь, чтобы нельзя было заглянуть в комнату, он взял вино и сказал неожиданно:

— В последний раз купите мне папирос.

— Каких?

— Каких хотите и сколько хотите.

Надежда Алексеевна купила две пачки «Герцеговины флор», Маяковский принял их тоже через узкую щель. Соседка не раз видела у Маяковского Полонскую. И сейчас была уверена, что там именно она.

В обсуждении по пунктам заготовленного плана решимость Маяковского ослабевала. К тому, чтобы «расстаться сию же секунду», он не был готов. Отвечая на упреки проявлением подчеркнутой заботы, Полонская попросила, чтобы он сходил к врачу с жалобой на болезненную раздражимость, а на следующие два дня — воскресенье и понедельник — уехал куда-нибудь отдохнуть. И он почти соглашался. Вероника Витольдовна вспоминает, что отметила в записной книжке Маяковского эти дни — 13-е и 14-е апреля. Если она не ошибается, то ее пометы не сохранились.

К половине пятого Маяковский вызвал машину, чтобы ехать в Гендриков, но сначала отвез домой Полонскую. И она добилась своего: он пообещал, что два дня они не будут видеться.

— Но звонить вам всё же можно? — спросил он.

— Как хотите, — ответила она, — а лучше не надо.

Но вечером, около семи часов, он позвонил из Гендрикова, и они долго разговаривали.

Утром в воскресенье, 13 апреля, в квартиру к Маяковскому постучалась незнакомая женщина — свояченица художника Натана Альтмана [85] Альтман Натан Исаевич (1889–1970) — живописец, график, скульптор; Альтик в речи Маяковского. , Мария Валентиновна Малаховская [86] Малаховская Мария Валентиновна (репрессирована в 1940-х) — сестра И. В. Щеголевой (1906–1993), жены Н. И. Альтмана; по ее словам, разговаривала с Маяковским днем 13 апреля 1930 в его квартире по Гендрикову переулку. . Ей нужны были Брики, но они уже почти два месяца отсутствовали. Маяковский настолько поразил ее своим угнетенным состоянием, что она тут же предложила ему поехать вместе с ней в Ленинград. И Маяковский, оживившись, уже взял трубку, чтобы заказать билеты на поезд, но, конечно, вспомнил о неотложных московских делах и дал отбой.

Рассказывали, будто он проникся такой благодарностью за искреннее сочувствие, что прочитал незваной гостье предсмертное письмо и сказал: «Я самый счастливый человек в СССР и должен застрелиться».

Конечно, Маяковский не отказался бы выслушать аргументы против самоубийства, но прочитать кому-нибудь предсмертное письмо означало бы для него твердо пообещать уйти из жизни, когда внутреннее противоборство еще продолжалось.

Фраза о том, что человек должен застрелиться от счастья, хороша своей парадоксальностью (обычно стреляются от горя). Но ровным счетом ничего не объясняет.

Свидетелей разговора Маяковского с Малаховской не было. И ее слова имели бы цену, если бы она заговорила не после самоубийства, а до. Она же будто бы только утром следующего дня попыталась позвонить Николаю Асееву, но он не брал трубку.

После ее ухода Маяковский звонит в Федерацию писателей и просит включить его в делегацию, которая отправится в Ленинград в ответ на приезд ленинградцев в Москву. Соглашается выступить на их вечере в Политехническом музее через два дня, во вторник, 15 апреля.

Среди дня, нарушая обещание не общаться в субботу и воскресенье, Маяковский звонит Полонской и предлагает завтра утром, 14 апреля, в понедельник, съездить на бега. Она ответила, что уже сговорилась отправиться на ипподром с Яншиным и другими актерами. «Опять Ливанов!» — должен был взорваться Маяковский. Но вместо этого спросил с надеждой:

— А что вы делаете сегодня вечером?

— Меня звали к Катаеву, — начала Полонская, явно запутывая следы, — но я не пойду к нему, а что буду делать, не знаю еще.

Часа в четыре Маяковский неожиданно появляется в цирке на Цветном бульваре, где около пятисот человек заняты подготовкой спектакля по его пьесе (героической меломиме, по авторскому определению) «Москва горит (1905 год)».

Репетиция закончилась. Актеры разошлись. Художница Валентина Ходасевич [87] Ходасевич Валентина Михайловна (1894–1939) — художница; оформляла в апреле 1930 в Госцирке меломиму Маяковского «Москва горит (1905 год)»; племянница поэта В. Ф. Ходасевича; общалась с Маяковским днем 13 апреля 1930; автор воспоминаний об этой встрече. монтирует оформление на арене.