Евгений Витковский - На память о русском Китае

Из русских кладбищ в Харбине сейчас цело только то, где похоронены советские солдаты и офицеры, павшие в августе 1945 года. Впрочем, недалеко от Харбина сохранилось русско-еврейское кладбище, куда были перенесены останки примерно двух тысяч харбинцев, — но это уже не те русские кладбища, о которых писал Несмелов. Да и на этом, загородном хунвейбины в 1966 году уничтожили множество портретов. «Герои русской земли» спят сейчас в земле, на которой разбит городской парк. Словом, и тут произошло то же самое, что бывает всегда: один народ сменяется другим, а если что остается — только литература.

Творческое наследие Несмелова на протяжении первых двух десятилетий, прошедших после его смерти, кажется, вообще никого не интересовало. Для советских литературоведов, изучавших культуру русского Дальнего Востока и, следовательно, неизбежно сталкивавшихся с именем Несмелова, он не мог представлять интереса: эмигрант, белогвардеец, фашист (разницы между «русско-китайским фашизмом» и европейским тогда никто не видел, как и до сих пор немногие желают видеть разницу между фашизмом итальянским и немецким). К тому же среди лиц, причастных к аресту Несмелова и его вывозу в СССР, оказался известный на Дальнем Востоке писатель Василий Ефименко (1915–1983), добродушно вспоминавший [53] В беседе с писателем Владимиром Шорором, от которого и получены эти сведения. : «Совсем конченый был человек, спившийся, у белогвардейцев печатался, у фашистов, кажется… Ну, дали бы ему, как всем из Харбина, десять лет лагеря, не больше… Никогда его не реабилитируют — его и не судил никто, он раньше умер, в ноябре, что ли, сорок пятого…» Работники «компетентных органов» точно знали, кого тащить, а кого не пущать.

В русском зарубежье интерес к Несмелову исчез вместе с исчезновением «восточной части» русской эмиграции. Для эмиграции «западной» слова Г. П. Струве, сказанные о Несмелове в 1956 году («близок к советским поэтам»), были приговором к высшей мере наказания для поэта, приговором к забвению. Лишь к концу 1960-х годов наметились первые, еще не очень существенные перемены. Сперва появилась упоминавшаяся выше попытка публикации его стихотворений в «Антологии поэзии Дальнего Востока» (1967) — из-за нее составителю, А. В. Ревоненко (1934–1995), пришлось с Дальнего Востока уехать (впрочем, в Сочи, о чем см. выше). С другой стороны, видные советские поэты — Леонид Мартынов, Сергей Марков — высоко ценили немногие известные им стихотворения Несмелова. Именно С. Марков указал, что считавшаяся ранее утраченной поэма Несмелова «Декабристы» должна отыскаться на страницах газеты «Советская Сибирь» за 1925 год, в номерах, посвященных столетию Декабрьского восстания. Несмелов и Марков были связаны еще и общностью поэтических тем, оба изучали историю гражданской войны на Дальнем Востоке (Несмелов — на собственном опыте, Марков — как ученый), и у Несмелова, и у Маркова есть, например, стихи, в которых возникает образ «Даурского барона», потомка балтийских пиратов Романа Унгерна фон Штернберга, зверствами далеко затмевавшего и «черного атамана» Анненкова, и пресловутого атамана Семенова, и, пожалуй, даже коммунистов.

Несмелов стал появляться в качестве литературного героя. В романе Натальи Ильиной «Возвращение» (1957–1966) возник харбинский поэт Артемий Дмитриевич Нежданов, имевший, впрочем, по свидетельству как автора книги, так и поэта Н. Щеголева, со слов которого Ильина многое записала, мало общего с прототипом. В романе Левана Хаиндрава, младшего брата поэтессы Лидии Хаиндровой, более известного (несмотря на отсидку в начале 1950-х годов) своим сталинизмом [54] См. его известное письмо А. И. Солженицыну (написанное совместно с Эльдаром Шенгелая): ЛГ. 1990. № 43 — логичное завершение его творческого пути, ибо пламенные стихи о Сталине этот автор печатал еще в Шанхае в 1941 году. , ненавистью к месхетинцам, осетинам, абхазам и всем некоренным (с грузинской, как считал писатель, точки зрения) народностям Грузии, — в его романе «Отчий дом» (1981) появился поэт Аркадий Иванович Нечаев, на идентичности которого с Несмеловым Хаиндрава настаивал. В уста Нечаева вкладывал автор такие мудрые реплики, касавшиеся судьбы царской России: «Режим прогнил сверху донизу <���…>. Крах был неминуем. Все устои расшатались…» Встречались и другие упоминания, фрагментарные, незначительные. В советские годы издателям было определенно не до Несмелова.

Отдельный интерес представляет роман Ильи Фаликова (р. 1942, Владивосток) — «Полоса отчуждения», опубликованный журналом «Дружба народов» (2003, № 4). Автор этого романа, в глубокой рецензии на вдадивостокский двухтомник Несмелова (см. «Знамя», 1907, № 7), напоминает: «Там есть Харбин и поэт Мпольский: такой псевдоним (и персонаж) у Митропольского был на самом деле. Автор придумал героя, поскольку почти ничего не знал о жизни Митропольского в Харбине. Автор этого романа — ваш покорный слуга». Источник псевдонима самоочевиден: в московском томе Несмелове («Без Москвы, Без России», 1990) был помещен рассказ «Маршал Свистунов», где про господ Мпольских и их младшего сына, «кадета Сеню», упоминалось. Но изменилось отношение и к Несмелову, и культуре «восточной ветви» русской эмиграции, уже в XXI веке.

На Западе положение было почти таким же. Бывшие русские жители Китая, постепенно влившиеся в общий поток литературы западного зарубежья (В. Перелешин, Ю. Крузенштерн-Петерец, Е. Рачинская и др.), публиковали иной раз очерки о Несмелове, полные добрых слов, но заниматься собиранием распыленного несмеловского наследия не по силам было в те годы никому. Антологии поэзии русского зарубежья («На Западе» [1953], «Муза диаспоры» [1960] и т. д.) о Несмелове даже не упоминали, по крайней мере, до конца 1980-х годов. Лишь в 1973 году в нью-йоркском «Новом журнале» (№ 110) Валерий Перелешин по копии автографа, присланного из СССР [55] Копия была прислана Перелешину автором этих строк, получившим ее от Лидии Хаиндровой в 1969 г.; в свою очередь, автограф поступил к ней вместе с письмом от Несмелова еще в 1940 году. , опубликовал поэму-сказку Несмелова «Прощеный бес». Увы, публикация — хотя сказка принадлежит к числу шедевров Несмелова — погоды не сделала.

Но человеческая память живуча, да и «рукописи не горят», как сказал Михаил Булгаков и, как уже в наши дни уточнил Фазиль Искандер, «особенно хорошо они не горят, добавим мы, когда рукописи напечатаны». В сотнях библиотек и частных архивов хранились разрозненные комплекты газет и журналов со стихами и прозой Несмелова, у частных лиц сбереглись его автографы. Так и не удалось выяснить, были ли хоть когда-то изданы стихотворения, во множестве извлеченные нами из архивов тех, кто некогда переписывался с Несмеловым, — Лидии Хаиндровой, Петра Балакшина, Ивана Якушева, «Юрки» (Е. А. Васильевой), — причем, что важно отметить, это лучшие стихотворения Несмелова из числа не собранных в прижизненые сборники: по какой-то причине путь в печать в прежние годы им был заказан. Многое в публикациях прежних лет приходилось печатать записанным по памяти. К счастью, в нынешнем издании таких стихотворений нет, у всех есть хоть какой-то достоверный источник.