Андрей Венков - Атаман Войска Донского Платов

Платов выскочил было отогнать их, но силы оказались явно несоизмеримы. Отошел, дал знать Багратиону. Встревоженный Багратион подошел с девятью батальонами. Платов подъехал, доложил: турок тысяч двадцать, роют окопы, ставят батареи.

Багратион, хмурясь, вглядывался в турецкий лагерь, прикрытый все тем же редким лесом, оглядывался на свои поредевшие батальоны, штыков по триста, не больше. Прижало — а войска разбросаны, и Засс из-под Измаила не подошел, и за Силистрией наблюдать надо, и против Варны отряд стоит, наблюдает…

Лисаневича с его Чугуевскими уланами, двумя эскадронами драгун и батальоном пехоты Багратион оставил в тылу: хотя под Силистрией стояли Марков с Ланжероном, но чем черт не шутит, пусть наблюдает, как бы от Силистрии не ударили. Остальных, платовских и своих, развернул против нового противника. Пехоты в шестнадцати батальонах набиралось тысячи четыре с половиной, драгун три полка, Кульнев с Белорусским гусарским, казаков десять полков, всего тысяч восемь — девять.

Пока строились, показалась турецкая конница, поездила, постреляла. Казаки нажали, она отступила. Смеркалось.

Багратион посмотрел на часы, на турок, оглянулся на Силистрию:

— Завтра атакуем их в лагере. Одним ударом решим все дело.

В ночь на 10 октября построил Багратион свои войска в две линии. Первую составил целиком из казаков. Рассыпал шесть полков: чтоб прочесали по дороге всю местность, выявили засады. Вторую линию составил из полковых пехотных каре: на правом фланге поставил приведенных из-под Силистрии московских и малороссийских гренадер под командованием Карла Мекленбургского, генерала молодого, храброго, но глуповатого — тот сам пил и солдат своих перед боем угощал, за что его они и любили; в центре стал проверенный Бахметьеве Воронежским, Архангелогородским и Украинским полками; на левом фланге — Репнинский с Новгородским полком и князь Трубецкой с егерями; в промежутках каре — стародубовские, дерптские и северские драгуны, Кульнев с гусарами и четыре казачьих полка.

До свету, в 4 часа утра, пошли. Платов, Багратион, Бахметьев ехали вместе меж пехотных каре. Чуть позади Строганов вел Атаманский полк.

Бой вспыхнул внезапно. Как-то так получилось, что казаки прошли и не заметили, а по каре Бахметьева в упор ударили из кустов ружейным огнем. Каре остановилось, передний фас стал отвечать. Турки с построенной батареи ударили из пушек. Бахметьев остановил своих солдат, велел выкатить вперед полковые пушки и картечью вычистить кусты, откуда стреляли янычары.

Орудийная перестрелка, огонь на картечь продолжались до самого света. Внезапно турки впереди завизжали, закричали «Алла!» и прямо с батареи бросились на русские пушки, выдвинутые перед каре. Артиллеристы растерялись: кто прицел менял, кто побежал. Каре шарахнуло неровным залпом, потом вторым.

— Ах, черт! Отберут пушки! — Платов оглянулся на Строганова. — Граф, отбить!..

Атаманцы, огибая каре, понеслись в атаку. С другой стороны обскакивал каре генерал Ланской с гусарами. Турок смяли, погнали… Бахметьев, не растерявшись, скомандовал атаку. Каре его ломанулось сквозь кусты, прошло их беглым шагом, ворвалось на турецкую батарею. Опамятовавшиеся артиллеристы потащили вперед пушки.

— Вперед, ребята! Вперед! — кричал Багратион.

— Ваше Превосходительство, позвольте мне пока здесь закрепиться, — докладывал Бахметьев. — Ни справа, ни слева никого не видно…

Справа, где наступали гренадеры, после стрельбы всколыхнулось «Ура-а-а!!!», но опять потонуло в стрельбе. Оттуда прискакал ординарец — передал, что турок сбили, но наткнулись на овраг, из-за которого стрелки турецкие бьют наших на выбор.

— Оставить там казаков. Гренадеров — сюда! — распорядился Багратион. Впереди приближался многоголосый вой: «Алла-а-а!!!»

— Ваше Превосходительство, атакуют!

Бахметьев успел установить на турецкой батарее свои пушки. Ружейный огонь и картечь остановили турецкую атаку. Турки кинулись повторно. Сам Платов с казаками подкрепил Бахметьева и отогнал их.

Уже совсем рассвело, но из-за густого дыма, укрывшего все поле боя, ничего не было видно.

В третий раз контратаковали турки… В разгар свалки справа раздался треск барабанов и показались продирающиеся сквозь кусты гренадеры. Турки не устояли и откатились.

— Еще немного, и они побегут, — обещал Багратион. — Главное — устроить боевую линию. Принц, готовьтесь к атаке!

В гренадерском каре глухо забили барабаны. Принц Мекленбургский шумно сопел, как бугай, готовый кого-то забрухать.

— Ребята, в штыки их! Не любят они нашего штыка! — кричал Багратион.

Слева приближалась стрельба, левофланговые каре вроде тоже прорвались сквозь кустарник. Но — нет!..

— Ваше Превосходительство! Князь Трубецкой атакован превосходными силами… Никак не может…

Багратион только глянул на Платова. Платов одним взмахом послал на левый фланг Палена с драгунами…

Левофланговое каре князя Трубецкого, как оказалось, было атаковано свежим албанским корпусом турок и кавалерией. Два батальона 7-го егерского полка, батальон 14-го и 6 орудий Донской батареи удержались, отстреливаясь во все стороны. А вот подскакавший с драгунами Пален был сбит огнем и прогнан турецкой конницей. Два русских орудия достались туркам.

Каре Трубецкого и Репнинского оказались в окружении. Два часа дрались они, обрастая горой турецких трупов, даже смогли отбить обратно две пушки.

Пален, отскочивший к центру построения, вновь собрал своих драгун. Платов завернул каре Украинского полка и послал его на помощь левому флангу. Общими усилиями турок там отбили, но момент общей атаки на турецкий лагерь был упущен.

По всей боевой линии грохотала пушечная пальба. Багратион несколько раз собирался ударить в штыки, но очень уж плотный огонь гремел из турецких укреплений, и внезапности не получилось…

Часов в пять пополудни приказали войскам отойти.

Были взятые знамена, были пленные, но полного успеха не достигли. Наших человек триста похоронили.

— Надо их на чистое выманить, — ставил задачу Багратион. — В кустах все преимущество регулярства теряется, деремся кучей и врассыпную. Так побеждает тот, у кого солдат больше.

Ночевали на поле боя. Весь день 11 октября стояли перед турецкими окопами, выманивали. Но турки не выходили, только стреляли. Зато из Силистрии три тысячи выскочили, еле их Ланжерон с Марковым обратно загнали.

12 октября Багратион велел отойти на три версты от турецкого лагеря, как бы давая место развернуться и подраться, но турки так и не вышли. Сидели, постреливали. К ним подходили свежие войска.

13-го Багратион уехал под Силистрию и оттуда дал знать, что 14-го вечером армия уйдет к Россевато. Платов назначался начальником арьергарда и должен был прикрыть отступление армии, чтоб противник о том не догадался.