Александр Мещеряков - Император Мэйдзи и его Япония

Окума Сигэнобу, сменившему Иноуэ Каору на посту министра иностранных дел, удалось пробить брешь в череде неравноправных договоров. В ноябре был подписан договор с Мексикой, согласно которому мексиканцы получили право жить в любой точке Японии и владеть недвижимостью. В то же самое время об экстерриториальности речь не шла. Англия и Франция стали яростно настаивать на том, чтобы и их гражданам было позволено владеть недвижимостью, поскольку в договорах с ними был внесен пункт о режиме наибольшего благоприятствования. Однако их требования остались неудовлетворенными. Не сумели в полной мере воспользоваться благоприятными условиями договора и сами мексиканцы: на момент подписания договора в Японии находился только один гражданин Мексики.

Страна жила по европейскому времени, все больше людей обзаводились часами. В 1868 году было импортировано 1185 настенных и напольных часов и 300 карманных. К этому году закупки составили уже около 700 тысяч часов. Лучше всего покупалась продукция швейцарских и американских фирм.

Часы были достаточно дороги, но все-таки доступны многим. В этом году ситуация стала еще благоприятнее: началось местное производство напольных часов, которые ввиду своей дешевизны достаточно быстро вытеснили иностранные.

Изгнанный из Токио Котоку Сюсуй обосновался в Осака. Там он встретил своего земляка Накаэ Тёмин (1847–1901). Накаэ был одним из главных идеологов «Движения за свободу и права народа». Он был не только земляком Котоку – его тоже выслали из столицы в преддверии принятия конституции. Котоку поселился в доме этого человека, которого до конца жизни считал своим единственным учителем.

9 января Мэйдзи распорядился о переносе синтоистских святилищ из своего временного дворца в новый. Официальный переезд состоялся 11 января. Помимо Мэйдзи с супругой, в процессии находились принцы крови, члены правительства и другие высокопоставленные лица. Вдоль дороги построили школьников, которые распевали национальный гимн под аккомпанемент военных оркестров. На площади перед дворцом огромная толпа встретила императора криками «Банзай!». Существует мнение, что обычай приветствовать императора таким шумным образом берет начало с этих пор. Японская толпа была всегда молчаливой, но теперь от нее требовалось участие и более активное выражение восторга. «Тэнно банзай!» – это здравица, она означает «Пусть живет император десять тысяч лет!»

С переездом в новый дворец количество императорских выездов значительно сократилось. В первое десятилетие правления Мэйдзи выезжал за пределы дворца 90,2 раза в год, в период с 1881 по 1890 год – 69,2 раза. В последние два десятилетия эта цифра упала до 17,4 и 14,6 раз [189]. Это было вызвано не только естественными причинами – император старел, и ему становилось труднее выбираться «из дома». Не менее (а может быть, и более) важным являлся новый образ монарха: теперь он все больше позиционируется как величественно-неподвижный, что находилось в полном соответствии с традиционными представлениями о том, каким надлежит быть правителю.

Этот год вошел в историю Японии как год провозглашения конституции. Элита хорошо подготовилась к этому событию. В частности, были решительно расширены земельные владения императорской семьи. В 1868 году они составляли всего 6000 тё (1 тё равняется 0,99 га), в 1886-м – 31 000. Теперь же император стал крупнейшим землевладельцем в стране. Он владел 1 129 000 тё земли. При этом обрабатываемая земля составляла всего 31 000 тё. Император ничего не производил на своей земле, она требовалась ему для строительства загородных дворцов и резиденций. Министерство двора приобрело и множество акций. Императорский дом не хотел зависеть от бюджетных ассигнований, которые станет утверждать будущий парламент.

Текст конституции готовился в условиях строжайшей секретности, о публичном обсуждении не могло быть и речи. После ознакомления с проектом конституции кабинета министров ее текст был одобрен только 16 членами Тайного совета. Почти все они были выходцами из княжеств Сацума и Тёсю. Основным архитектором конституции стал глава Тайного совета Ито Хиробуми, его главным помощником был юрист Иноуэ Коваси. Ито пристально изучал конституции европейских стран и пришел к выводу, что зачатки конституционного правления появились в Европе еще в древности, а потому эта форма была для Запада, в отличие от Японии, совершенно естественна. Еще одной доминантой политической жизни Европы Ито признавал христианство, которое способно объединять людей для достижения важнейших государственных целей. Что до Японии, то синто и буддизм не обладали объединительными потенциями христианства. Синтоистских божеств насчитывалось слишком много, буддизм был расчленен на множество школ, которые враждовали друг с другом. При этом доминирующей школы так и не сформировалось, и объявить какую-то из них «основной», а все остальные – еретическими сектами не представлялось, к сожалению, возможным.

По справедливому мнению Ито, в Японии объединяющими все население потенциями обладала только императорская фамилия и ее зримое воплощение – действующий император. Когда Ито находился в Европе, наибольшее впечатление на него произвели идеи немецких правоведов, которые утверждали: монарх и государство – это синонимы, монарх является источником законодательной и административной власти.

Японцы того времени могли быть верны не столько абстрактной идее, сколько конкретному лицу. Без этого «лица» вся государственная конструкция повисала в воздухе. Японское государство было персонализированным. А потому конституция писалась «под императора», он был ее главным действующим лицом. Первая статья состоявшей из 76 параграфов конституции гласила: «Великая Японская империя управляется императором, который является представителем извечной династической линии». Мэйдзи был священным потомком Аматэрасу, а потому обладал абсолютной неприкосновенностью и неподотчетностью. Согласно конституции, император обладал правом назначать всех главных сановников, издавать законы в форме указов, созывать парламент и распускать его, объявлять войну и мир, заключать международные договоры, награждать и миловать. Теперь Мэйдзи официально получил должность главнокомандующего. Теперь он носил свой военный мундир на конституционных основаниях.

В «Положении об императорском доме», принятом вместе с конституцией, впервые вводился строгий порядок престолонаследования. Трон передавался только прямым потомкам императора по мужской линии. У Мэйдзи был только один сын, и потому решение было рискованным. В отличие от Европы, где признавались и императрицы, в Японии женщина занимать трон не могла. Общество времени Мэйдзи было маскулинизированным еще в большей степени, чем на Западе. И более маскулинизированным, чем в Древней Японии, где VII–VIII века принесли стране восемь императриц. Но склонная ссылаться на древние прецеденты власть помнила только то, что считала нужным. В частности то, что церемония интронизации должна проводиться в Киото, что и было зафиксировано в «Положении». Ивакура Томоми умер шесть лет назад, но о его предложении сделать Киото «церемониальной столицей» не забыли.