Александр Мещеряков - Император Мэйдзи и его Япония

Когда Мэйдзи направлялся к святилищу, над ним, как и положено, несли огромный зонт, защищавший его от злых духов. Уличный зонт выполнял ту же функцию, что и балдахин над троном государя в помещении. После посещения Исэ Мэйдзи отправился в святилище Ацута, где хранился оригинал священного меча Кусанаги. Согласно преданию, полумифический принц Ямато Такэру брал его с собой в поход против «восточных варваров». Посещение важнейших святилищ еще раз говорило о том, что отныне именно культы синто призваны обеспечивать благополучие в государстве.

Худшие опасения жителей Киото получили подтверждение. Добравшись до Токио, Мэйдзи отправил в Киото посланца, который доложил гробнице Комэй, что неотложные дела задерживают императора. Вдовствующей императрице было сказано: ей следует ожидать возвращения ее «сына» не раньше, чем через несколько лет. С этого времени Токио фактически становится столицей страны. Токио, безусловно, обладал более развитой городской инфраструктурой, чем Киото. Именно там располагались все центральные правительственные учреждения, там же находились и иностранные миссии. Но, видимо, играло роль и другое соображение. Люди привыкли слушаться «того, кто в Эдо». А потому новая власть сочла за благо обосноваться именно там.

Император Мэйдзи посещает святилище Исэ

Чтобы показать «открытость» новой власти, для горожан Токио на три дня открыли сёгунский сад, находившийся внутри замка, – «милость», которая не имела прецедентов. Посетителей было столько, что восемь человек погибли в давке. Императору ничего другого не оставалось, как вновь закрыть ворота замка и пожаловать деньги семьям погибших.

В сёгунский замок из дворца Госё перенесли святилище Касикодокоро. В нем хранилась одна из императоских регалий – копия бронзового зеркала, находящегося в Исэ. Кроме того, рядом с ним построили и другое святилище – Синдэн. В нем император стал поклоняться божествам Неба и Земли. Его функция первожреца синто приобрела дополнительные основания.

4 мая Мэйдзи издал указ об учреждении Департамента истории во главе с самим Сандзё Санэтоми, который через два месяца стал правым министром. Для власти, которая пыталась обрести свою идентичность, это было важнейшее решение. В указе с горечью и негодованием говорилось о том, что последней хроникой, написанной по императорскому указу, была «Сандай дзицуроку» (901), но при сёгунах официальные летописи больше не составлялись. Одной из основных задач департамента стала работа по изданию древних хроник и документов, а также создание новой официальной версии истории. В рамках конфуцианского мировоззрения история рассматривалась как интеллектуальный инструмент, призванный проиллюстрировать моральные нормы: вознести хвалу верноподданным и осудить изменников государеву делу. В настоящий момент осуждению подлежали прежде всего сёгуны. То есть история в ее императорской интерпретации даже не претендовала на «объективность» и представала как идеологическое средство воспитания подданных. Как и в случае с древними хрониками, написание новой истории Японии возлагалось на людей, которые находились на государственной службе.

Возлагая вину за прекращение работы придворных историографов на сёгунат, идеологи Мэйдзи были правы лишь отчасти. Хроника «Сандай дзицуроку» была составлена в 901 году, а Минамото Ёритомо был назначен первым сёгуном лишь в конце XII века. На самом деле официальные хроники перестали составлять потому, что они выполнили на тот момент свое предназначение: они уже доказали легитимность существовавшего порядка, при котором во главе страны стоял император [73]. И всякое отклонение от этого порядка рассматривалось как нежелательное. Но можно понять и инвективы по отношению к сёгунату: в то самое время, как правительство начинало проводить свои реформы, на севере страны еще продолжалась борьба с последними его приверженцами.

На Департамент истории возлагалась важнейшая задача: правительство Мэйдзи остро нуждалось в доказательствах своей легитимности. Кроме того, не отменялась и другая задача, которая всегда стоит перед создателями официальных версий истории: доказать уникальность исторического пути страны. Именно поэтому в указе говорилось о необходимости показать разницу между «культурой и варварством, между своим и заграничным».

Создание Департамента истории было лишь одной из мер по пересмотру концепции прошлого. Все они были направлены на то, чтобы возвеличить императорскую династию и изобразить сёгунаты как отклонение от первоначального замысла Неба. Наибольшего внимания удостоился, разумеется, мифический основатель династии Дзимму. Из царедворцев древности были отмечены Накатоми Каматари (614–669), предотвративший узурпацию власти родом Сога, и Вакэ-но Киёмаро (733–799), который сыграл ключевую роль в борьбе против монаха Докё (?—772), пытавшегося занять императорский трон. Раньше этих верноподданных почитали в буддийских храмах, которые теперь преобразовали в синтоистские святилища. Новые святилища были воздвигнуты также в честь императоров Сутоку (1123–1141), Готоба (1183–1198), Цутимикадо (1198–1210), Дзюнтоку (1210–1221), и Годайго (1318–1339). Их главной заслугой являлась борьба против сёгунов. Особенно возвеличивался Годайго и его сторонники: принцы и верные императору воины. Предложение о возведении святилища Кусуноки Масасигэ (1294–1336), сражавшегося против сёгуна Асикага Такаудзи, поступило уже 13 мая 1868 года. Особой чести удостоился также Китабатакэ Тикафуса (1293–1354), автор сочинения «Дзинно сётоки» («Записи о прямом наследовании императоров»), в котором он обосновывал непрерывность императорской династии и клеймил сёгунов за то, что они узурпировали власть. Знаменитым военачальникам XVI века Ода Нобунага (1534–1581) и Тоётоми Хидэёси (1536–1598) также воздали должное. Их деятельность по объединению страны, поделенной между враждующими кланами, была истолкована как защита императорского дома от сёгуната.

Практически все исторические деятели, подлежавшие канонизации, были аристократами или же самураями (исключение составляет лишь выходец из крестьян Тоётоми Хидэёси). Героям «из народа» пока что не находилось места в общенациональном пантеоне.

Не были забыты правительством и недавние герои. В июне 1868 года было принято решение возвести в горах к востоку от Киото святилище в честь воинов, павших во время бурных событий, сопровождавших реставрацию императорской власти. Оно получило название «Святилище-оберег страны в Рёдзэн». Теперь, с переездом императора в Токио, на токийском холме Кудан было построено аналогичное святилище Сёконся («Святилище сбора покойных душ»).