Вальтер Запашный - Риск, борьба, любовь

Теперь Цезарь исправно выполнял несколько трюков и был довольно посредственным, но старательным работником. С Султаном его, конечно, и сравнить было нельзя. А мой любимец тем временем становился все раздражительней. Он сделался не в меру драчлив, все чаще и чаще без видимой причины впадал в ярость. Я понимал, что Султан начинает «гулять». В такие периоды хищники становятся неуправляемыми и крайне опасными. Из всех известных мне дрессировщиков справлялся с проблемой львиной «гулки» только Макс Борисов. В этот период, в отличие от остальных, он не прерывал выступлений. Снижал норму кормления до минимума, физически же предельно загружал животных, гоняя их до полного изнеможения, и даже ссорил между собой стремящихся спариться львов.

Настигла эта проблема и меня. И тут Султан и Цезарь сдружились и стали заступаться друг за друга. Ничего более опасного для укротителя не придумаешь. Пришлось срочно принимать меры.

Я добавил Султану нагрузку, репетировал с ним по два-три раза в сутки. Мясо теперь подвешивал высоко под потолок клетки, чтобы заставить льва как можно больше двигаться и прыгать. Чтобы поссорить львов между собой, бросал им на двоих один кусок мяса. Но это не помогало: пока мясо находилось в клетке, львы дрались. Съев же его, принимались вылизывать друг другу раны. Пришлось развести их по разным клеткам и во время работы не позволять приближаться друг к другу. В одиночестве оба животных тосковали, нервничали и поминутно перекликались. Итак, со дня на день я ожидал, что Султан вот-вот «загуляет».

Но однажды утром во время обязательного обхода своих подопечных я с удивлением и несказанной радостью не обнаружил у Султана ни малейших признаков «гулки». Лев лежал на боку и тяжело дышал. Увидев меня, он даже не попытался встать, как это бывало прежде. Служащая, дежурившая в ту ночь, почему-то не сказала мне, что Султан несколько часов беспрерывно метался по клетке, бросался на проходящих мимо людей, призывно рыкал и пускал обильную слюну, превращавшуюся в густую пену. К моему приходу он попросту выбился из сил и теперь отдыхал, ожидая встречи с другом.

Вне себя от радости, что «гулка» позади, я допустил грубую ошибку, не проверив, как поведет себя Султан, оказавшись рядом с другом.

Началась репетиция. Я вошел в клетку-централку, окружающую манеж, и дал команду выпускать животных. Неопытный помощник забыл, что хищники должны выходить на манеж по одному, и раньше времени поднял шибер. Два льва встретились в туннеле. В этот миг кротость и спокойствие Султана, усыпившие мою бдительность, бесследно исчезли. Льва словно подменили, он превратился в воплощение зла. Не лучше обстояло дело и с Цезарем.

Пригнув головы к самому полу, раздув легкие так, что, казалось, ребра готовы прорвать шкуру, плечом к плечу львы двинулись по туннелю мне навстречу. Из их глоток вырывалось угрожающее клокотание. Нас разделяла последняя преграда — дверь между туннелем и манежем.

Набрав в грудь побольше воздуха, я предостерегающе закричал служащему:

— Львы гуляют!

Будь на месте новичка любой из годами проверенных моих помощников, он немедленно понял бы, как надо действовать. И в первую очередь ни за что не выпустил бы взбесившихся хищников на манеж. Но неопытный работник смог лишь открыть рот и изумленно вытаращить глаза.

— Закрой туннель! — заорал я. — Вода! Огонь!

Тем временем львы, словно танки, прорывающиеся сквозь надолбы, навалились лбами на незапертую дверь, вошли в централку и, плотно прижавшись друг к другу, двинулись на меня.

— Вода! — вне себя завопил я. — Вода!

Но стоявший на брандспойте пожарный, напуганный моим криком, смотрел на меня как баран на новые ворота.

— Куда вода? Зачем вода? — в, недоумении спросил он у служащего-новичка.

Тот лишь пожал плечами.

— Огонь! — неистово заорал я и, швырнув в хищников палку, выхватил пистолет. — Огонь!

Но присутствующие словно окаменели. А отупевший служащий автоматически начал впускать в туннель тигров. Поднимая очередной шибер, он аккуратно спрашивал: «Можно?» и, не получая ответа, продолжал свою работу.

А львы приближались.

Выражение их скошенных кровожадных глаз я запомнил на всю жизнь. Кроме меня, они, казалось, не видели теперь никого и ничего. Сверкающие желто-зеленым огнем глаза пылали ненавистью. Дрожащие губы растянулись в жуткую гримасу и обнажили клыки, которые через минуту неминуемо вонзятся в меня. Рычание клокочущим гулом рвалось из их груди. Казалось, они превратились в единое двуглавое чудовище.

Я трижды нажал спусковой крючок. Выстрелов не последовало. Пистолет давал осечку за осечкой. Пятясь, я направлял в оскаленные морды конец длинной палки и почему-то пытался угадать, кто из двоих бросится первым, кто начнет кровавую расправу.

Слева от меня возникла запасная дверь — значит, я уже добрался до решетки. Бросив бесполезный наган в голову Султана, я рванул дверь. Она лязгнула, но не поддалась — рабочие забыли к началу репетиции открыть задвижку.

Львы наступали. Между нами оставалось пять шагов, четыре, три… Схватив тумбу, я потянул ее на себя. Но она зацепилась ножками за решетку и не сдвинулась с места.

В голове еще успело мелькнуть: «Так вот она какая, смерть!» — и все вокруг превратилось в бешеный клубок.

— Вода! Огонь! — барахтаясь под навалившимися на меня тушами, по инерции твердил я.

Вцепившись в руки, львы буквально распяли меня…

В этот момент наконец заработали брандспойты. Над головой прогремел выстрел. Это мой брат Сергей, выхватив оружие из рук удирающего служащего, ворвался в клетку и разрядил ракетницу прямо в голову Султана. Рявкнув от неожиданности, зверь выпустил мою правую руку. Не ощущая боли, я изо всех сил ударил Цезаря в нос, но лев этого даже не почувствовал. Носком правой ноги я резко пнул его в подбородок. Цезарь разжал челюсти и, потеряв из виду Султана, беспомощно оглянулся. Получив короткую передышку, я вскочил на ноги.

Сергей стоял вполоборота ко львам и яростно кричал:

— Вода! Дайте же воду, черт вас возьми!

Обезумевший от страха пожарный дернулся, хлестнув тугой струей по львиным бокам, при этом он чуть не снес Сергея. Уворачиваясь от струи, брат вне себя орал:

— Да не меня, мать твою так! Целься в морды!

Наконец пожарный понял и направил струю прямо в оскаленные пасти. Но львы, уже найдя друг друга, сомкнули плечи и развернулись для новой атаки.

Я подскочил к Сергею, рванул его за руку и потащил к двери, которую он, бросившись мне на помощь, забыл закрыть. И не успели мы выскочить из клетки, как разъяренные львы, прогнув решетку, придавили дверь своими тушами. Отступая, Сергей запнулся о барьер и, сделав задний кувырок, растянулся в проходе зрительного зала. Разбрызгивая пену и пытаясь достать жертву растопыренными лапами, львы повисли на стенке клетки. Но мы были уже недосягаемы.