Наталия Вулих - Овидий

Гостеприимство претит, когда на глазах моих этот

Грубый муж твой тебя держит в объятьях своих,

Ревность бушует моя (почему не сказать мне всю правду!).

Если, салфеткой прикрыв, плечи он гладит твои.

215 Часто целуетесь вы открыто, гостей не стесняясь.

Кубок хватаю, чтоб им отгородиться от вас.

Меньше стесняетесь вы, а я глаза опускаю,

И застревает еда в сдавленном горле моем.

Я стонать начинаю, и ты, коварная, слышишь.

220 Я замечаю, что ты смеха не можешь сдержать.

Чувства свои я в вине утопить пытаюсь, но тщетно,

Только сильнее огонь в винном пылает огне.

То отвернуться хочу я и голову вниз опускаю,

Но привлекаешь к себе жадные взоры мои.

225 Как же мне быть? Как смотреть на все, что сердце терзает,

Но не страшнее ль еще вовсе не видеть тебя!

Сколько в силах, борюсь я, пытаясь скрыть свои муки.

Но это видно, нет сил пламя мое утаить.

Я молчу, но ты знаешь, ты все за столом замечаешь,

230 О, если б только одна ты это видеть могла!

О, сколько раз, сколько раз сдержать я рыданья пытался,

Чтоб не старался твой муж выведать тайну мою,

Или, как будто спьяна, о чужой я рассказывал страсти,

Со вниманьем следя, как меня слушаешь ты.

235 Я о себе говорил, скрываясь под именем ложным.

Был героем я сам повести этой моей.

Пьяным я притворялся, чтоб мне язык развязало,

Это смелость дает, можно приличье забыть. 45

Помню, туника твоя распахнулась и грудь обнажила.

240 Тут увидеть я смог прелесть твоей наготы.

Снега белей твоя кожа и лебедя перьям подобна,

Птицы, которою стал к Леде спустившийся бог.

От восхищенья застыл я, а кубок держал в это время,

Ручка резная была, выскользнул кубок из рук.

245 Целовала ли ты свою дочь Гермиону, 46публично

С уст ее нежных я пил след поцелуев твоих,

То воспевал, возлежа, я любовь знаменитых героев.

Изредка знаками вел тайный с тобой разговор,

И к служанкам твоим любимым, Климене и Эфре,

250 Я обращался с мольбой нежной, волнение скрыв,

С робостью мне отвечали уклончиво и прерывали

Речь свою, чтобы уйти быстро, покинув меня.

О, если б боги тому, кто всех победил в состязанье

Дали в награду тебя, ложем твоим наградив,

255 Как Гиппомен, победив Аталанту в беге крылатом,

Он — фригиец, ее к сердцу прижал своему. 47

Так свирепый Алкид сломал рога Ахелою,

Добиваясь твоей, о Деянира, любви.

Я бы их всех превзошел, и ты бы смогла убедиться

260 В том, что ради тебя подвиг готов я свершить.

Время другое теперь, и мне, увы, остается

Только, колени обняв, слезно молить о любви.

Жизни краса ты, ты — слава живая двух братьев великих, 48

Стать супругой могла б Зевса, но ты его дочь,

265 Или мужем твоим вернусь я в гавань Сигея,

Или изгнанником здесь, в этой погибну земле.

Рана моя глубока, не только задет я стрелою,

Нет! Насквозь мне пронзил сердце жестокий Амур.

То, что буду я ранен стрелой небесной (ты помнишь?)

270 Мне предсказала сестра — вестница воли богов.

Так побойся, Елена, любовь отвергнуть такую,

Важно уверенной быть в благоволенье богов.

С глазу на глаз скажу, хоть полна голова моя планов.

Ночью темной меня тайно на ложе прими!

275 Иль ты стыдишься права нарушить Венеры законной,

Святость брака поправ, ложу бесчестье нанесть?

Как деревенские девы, ты, право, наивна, Елена,

Трудно хранить чистоту тем, кто прекрасен, как ты!

Или свой лик измени, или быть перестань неприступной,

280 Ведь чистота с красотой вечную битву ведут.

Этому рад сам Юпитер, смеется над этим Венера,

Ты же, Елена, сама — плод незаконной любви.

Если наследие ты получила от предков великих,

Можешь ли, Ледина дочь, ты целомудренной быть.

285 Будешь такой ты со мной, супругой став моей в Трое,

Там-то причиной измен буду один только я.

Так согрешим же теперь, в ожидании этого брака,

Если Венере самой можем довериться мы.

Разве не к этому нас твой муж склонил, поручивши

290 Гостя заботам твоим, сам же покинул свой дом.

Выбрать он время другое не мог, отправившись к Криту.

О, как изыскан в своих хитростях твой Менелай!

Он, уезжая, сказал: «Заботы о госте идейском

Я поручаю тебе, будь ему вместо меня!»

295 Ты же приказ нарушаешь, скажу я, отплывшего мужа,

Я заботы твоей не ощущаю совсем.

Уж не считаешь ли ты, что муж твой, вкуса лишенный,

Может понять и ценить прелесть твоей красоты?

Ты ошибаешься, мог бы, тебя высоко почитая,

300 Вверить твою красоту гостю, уехавши сам? 49

Даже если ты хочешь мои отвергнуть моленья,

Прежде подумай, должны ль мы упустить этот миг.

Глупость сделаем мы такую, какую он сделал,

Если без пользы пройдет время, что он нам отвел.

305 Сам своими руками к тебе меня он подводит,

Как же плоды не пожать этой его простоты!

Грустно покоишься ты на ложе в долгие ночи.

Так одиноко и я ночи свои провожу.

Счастье, какое могло бы связать нас с тобой в это время,

310 Блеском затмила бы ночь самый сверкающий день,

Я бы поклялся тогда богами, какими захочешь,

И за тобой повторять клятвы любовные стал.

Вот тогда, если только надежда меня не обманет,

Сам тебе предложу в Трою со мною отплыть.

315 Если ты будешь бояться по собственной воле со мною

Родину бросить, вину я возложу на себя.

Станут примером Тезей и братья твои Диоскуры.

Ну, какой же пример был бы дороже тебе!

Вслед за Тезеем они увезли Илиару и Фебу, 50

320 Следуя тем же путем, стану четвертым средь них.

Ждет троянский наш флот, людей и оружия полный.

Весла и ветер легко нас понесут по волнам.

Шествовать будешь царицей по всем городам дарданийским,

Словно богиню народ чествовать будет тебя.

325 Всюду при встрече кругом благовония станут куриться,

Землю кровавой струей жертвенный бык оросит. 51

Сам отец мой и братья, и все илионские жены,

Сестры и мать засыпать станут дарами тебя.

Но лишь ничтожную часть описать могу я словами,

330 Красочность этих торжеств речью нельзя передать.

И не бойся, что будут войной нам мстить за измену,

Греция мощная клич бросит и рать соберет.

Кто и когда возвращал оружьем похищенных женщин!

Верь мне, пустой это страх, не доверяйся ему.

335 Дочь Эрехтея фракийцы похитили в дар Аквилону, 52

Но в Бистонии 53в час этот кипела война,

Дочь Ээта 54на судне, невиданном прежде, похитил

Сам Ясон, но войны не объявили ему. 55

Да и тебя, Миноида, увез Тезей, как известно,

340 Но к войне не призвал критян могучий Минос. 56

Страх обычно бывает сильней опасностей самых,

Стыдно людям потом от малодушия их.

Если ты даже представишь, что вдруг война разразится,