Е. Готтендорф - Герман Геринг

1943 г. приближался к концу, и Геринг, думая о будущем, решил положиться на судьбу, не пытаясь изменить происходящее своими силами. Размышляя о том, что ждет его впереди, он не мог отделить себя от фюрера; он всегда гордился тем, что немцы видят его рядом с фюрером, а не где-то внизу, среди прочих, и знал, что именно такое положение обеспечило ему почет, власть и уважение сограждан. Теперь он понял, что путь, которым следует Гитлер, ведет к катастрофе, но продолжал надеяться на благополучный исход, на то, что стечение обстоятельств еще может позволить ему, например, стать «первым лицом в государстве», унаследовав власть, которую он ждал так долго. Шпеер позже сказал, что если бы в Германии правил Геринг, а не Гитлер, то национал-социализм имел бы совсем другой вид, а может быть, вместо него в Германии утвердился бы совершенно другой строй. Впрочем, все это — не более чем предположения.

12 января 1944 г. Герингу исполнился 51 год и он получил множество подарков, которые ему несли отовсюду, как дань, зная, что он считает эти подношения исполнением обязанности со стороны тех, кто хотел бы сохранить с ним дружбу. Наибольшее усердие проявила дивизия «Герман Геринг», приславшая из Италии 15 больших ящиков, наполненных картинами и художественными изделиями. Оказалось, что танкисты забрали их в монастыре Монте-Кассино, где хранилось 200 ящиков с произведениями искусства, эвакуированными из Неаполя перед сдачей города американцам. Геринг пожурил своих подопечных, даже пригрозил наказать, но ящики принял и отправил на сохранение в подземное убежище в Альпах, близ города Альт-Аусзее, оборудованное в пещере. У него появились новые хлопоты: нужно было пристроить в безопасные места картины и другие ценности, накопившиеся в его поместьях и замках. Места в специально подготовленных бункерах не хватало, часть картин пришлось сложить в коридорах подземного командного пункта Эренфортен (близ Потсдама), где уже стояли два гроба с останками древних прусских королей, вынесенные из гарнизонной церкви.

Магистрат города Берлина подарил рейхсмаршалу картину малоизвестного художника, ученика Антонио Моро, стоимость которой едва тянула на 25 тысяч марок; это было совсем не то, что картина Тинторетто, подаренная магистратом в 1942 г. и стоившая 250 тысяч — но что поделаешь! Времена изменились: берлинцы страдали от бомбардировок, и это отразилось на их щедрости по отношению к командующему люфтваффе.

Впрочем, по богатству коллекции Геринг и так мог поспорить со многими музеями: у него имелось пять картин Рембрандта, а также полотна Рубенса, Веласкеса, Фрагонара, Франса Хальса, Ван Дейка, Буше, Гойи и две картины Кранаха. В отличие от Гитлера, державшего все привезенные ему картины нераспакованными, Геринг развешивал свои сокровища по стенам, чтобы любоваться ими, пока возможно. У него было 217 больших альбомов с фотографиями всех картин и ценностей, которые он часто перелистывал. Иногда он так же увлеченно забавлялся с моделью железной дороги, устроенной в мансарде, и показывал ее гостям, но все же картины вызывали у него большую гордость: ведь они стоили уйму денег! Благородная страсть к художественным ценностям роднила его (как он полагал) с Наполеоном; но Наполеон сдавал все картины и скульптуры, привезенные из завоеванных стран, в Лувр, национальную сокровищницу Франции; Геринг же хранил их у себя, видя в них олицетворение своего богатства и престижа. Отблеск славы великих мастеров и их произведений возвышал его в собственных глазах: ведь он был владельцем этих сокровищ и с гордостью указывал на это своим гостям.

Однако теперь его мучили опасения, что картины попадут под бомбы и будут уничтожены, хотя пока что ни одно его поместье и ни один замок не подверглись бомбежке. Может быть, англичане еще помнили о договоре, который он заключил с их послом, Гендерсоном, покидавшим Берлин в 1939 г. и спросившим на прощанье: «Надеюсь, люфтваффе не станут бомбить мой дом в Англии?» — «Пожалуй, нет, — ответил тогда Геринг, — если вы не будете бомбить Каринхалле!» Пока что вражеская авиация не тронула ни Каринхалле, ни Фельденштайн, ни Маутерндорф, и Геринг понемногу успокоился. Все-таки англичане — джентльмены, и они меня уважают!» — решил он про себя.

Невероятно, но он все еще продолжал отстраивать и расширять Фельденштайн, в котором теперь часто бывал. Здесь он отдыхал, наглотавшись таблеток, здесь же распекал подчиненных, вспоминая уроки, полученные от крестного отца в детстве.

Удивительно и то, что немцы, страдая от бомбардировок, не возненавидели своих нацистских вождей, обращая весь гнев против англичан и американцев, засыпавших бомбами их города. Когда Геббельс или Геринг посещали район, пострадавший от налета вражеской авиации (Гитлер никуда не выезжал, предпочитая отсиживаться в рейхсканцелярии), горожане, оставшиеся без крова, охотно пожимали им руки и с благодарностью выслушивали слова сочувствия, довольные тем, что кто-то из высокого начальства еще помнит о них.

Между тем, еще 20 февраля 1944 г. союзники начали «большое воздушное наступление», имевшее целью уничтожить германскую авиацию и авиапромышленность перед высадкой десанта в Нормандии. Мильх и Шпеер приняли меры к тому, чтобы организовать производство истребителей на новых подземных заводах, построенных заключенными. Геринг не стал им помогать, сказав, что эта работа запоздала и ничего не даст, потому что разворачивается слишком медленно.

24 марта случилось ЧП: из концлагеря в Силезии совершили побег пленные английские офицеры-летчики. Гитлер пришел в бешенство и, не советуясь ни с кем, отдал приказ найти и расстрелять всех беглецов на месте. Эсэсовцы поймали и казнили 50 человек. Геринг был сильно обеспокоен и имел стычку с фюрером по этому поводу: он волновался за судьбу офицеров люфтваффе, оказавшихся в плену, а еще больше — за свое собственное будущее, зная, что союзники не простят немцам этого преступления. Это был самый подходящий момент для того, чтобы порвать с Гитлером, отмежевавшись от его политики: Геринг оставался еще достаточно авторитетной фигурой в глазах общественности как внутри страны, так и за рубежом, а Гитлер, несмотря на участившиеся споры и конфликты с рейхсмаршалом, дорожил его присутствием в правительстве и, наверное, не решился бы наказать его за неподчинение. Но Геринг так и не отважился на разрыв, чувствуя, что у него просто не хватает духа на такой шаг.