Александр Яковлев - Омут памяти

Пожалуй, для меня Борис Ельцин, при всей его кажущейся простоватости, является в какой-то мере загадочной политической фигурой. Внешняя открытость обманывает. Хотя он — и по образованию, и по воспитанию — из той же колоды, что и большинство членов высшего эшелона партийной власти последних десятилетий, да и сам он не пытался изображать из себя образованного и утонченного деятеля. В то же время обладает в высшей степени развитым "верхним" чутьем. Поражало, как он решал кадровые проблемы — неожиданно, смело, хотя и не всегда попадал "в десятку".

Кадровых ошибок Ельцин натворил не меньше, чем Горбачев. В правительстве Бориса Николаевича нередко появлялись безликие фигуры, не способные ни делать что-то серьезное, ни соображать адекватно времени. А то и увольнял людей достойных, грамотных, преданных демократическим идеалам. Как это случилось, например, с Сергеем Филатовым — руководителем Администрации президента.

Сергея Александровича я знаю достаточно хорошо, знаю его дружную семью. Иногда Филатова упрекают, что он слишком в открытую, как говорится, со "штыком наперевес" схватился со спецслужбой, окружавшей президента. Думаю, что это суждение грешит поверхностностью. Как мне представляется, Филатов знал, что его принципиальность ничего хорошего лично ему не принесет. Но он не мог примириться с угрозой разрастания службы политического сыска. И, надо сказать, ему удалось насторожить и президента, и общество. Сергей Александрович поражает своей, энергией, верностью демократическим идеалам, аналитическим даром и взвешенностью оценок.

Слишком легко президент расстался с Егором Гайдаром, который, не думая о последствиях для себя лично, пошел на такой рискованный шаг, как либерализация цен. Лично я не разделяю подобной рубки сплеча, для меня ближе эволюционные принципы развития. Но в результате гайдаровских мер наше общество вдруг обнаружило, что в жизни существуют деньги, которые надо зарабатывать, а не только получать.

Мне близки переживания Гайдара. Большевики развернули против него бешеную кампанию дискредитации, превратив его имя в политический символ "антинародности". Они хорошо понимали, что рыночная экономика, стержнем которой является либерализация цен, бьет по ногам и головам большевизма. Другое дело, что реформа Гайдара требовала продолжения, но Ельцин поддался нажиму номенклатуры, отодвинул Гайдара и тем самым создал дополнительные условия для торможения реформ.

Пришедший ему на смену Виктор Черномырдин занял позицию "постепенности". Он еще во времена Совмина СССР выступал за разнообразие форм собственности. Поначалу пытался, по моим наблюдениям, найти точки соприкосновения с коммунистической Думой и старой номенклатурой, но из этого ничего не вышло. С Думой поссорился.

Его серьезным просчетом является финансовая политика, направленная на создание крупных коммерческих банков за счет бюджетных средств. По замыслу они должны были стать локомотивами промышленного развития, но этого не произошло. Деньги потекли за рубеж, началась массовая коррупция, особенно в системе государственного управления. Бездумной является налоговая система, которая душит частное предпринимательство, постепенно уничтожает малый бизнес и фермерство. Ни правительство Черномырдина, ни все последующие так и не смогли осилить очень простую истину: чем ниже налоги, тем богаче народ и общество, тем сильнее государство.

Назначение Сергея Кириенко оказалось неожиданностью для многих представителей политической элиты. Малоизвестен. Из провинции. А главное — слишком молод. Однако уже первые шаги премьера показали его незаурядные способности и решительность. Заслуживает большого уважения его решение от 17 августа 1998 года, вынужденное, необходимое и в личном плане — мужественное. Он совершил поступок, ибо знал, что такое решение приведет его к отставке. Людям с подобным характером есть основания доверять. В них — будущее России, но при одном условии: если они не потеряют чувство юмора, как это произошло, например, с некоторыми нашими финансовыми олигархами.

После него пришел во власть многоопытный и осторожный Евгений Примаков. Став премьером, он поставил перед собой важнейшую задачу — успокоить общество. И он это сделал. Твердо нацелился на борьбу с коррупцией. Я не исключаю, что именно по этой причине он и был освобожден от обязанностей председателя правительства.

Очередной жертвой стал Сергей Степашин. Человек демократических убеждений. Приобрел богатейший опыт работы в парламенте, в МВД и ФСБ, в Минюсте, испытал взлеты и падения, зигзаги судьбы, не поддающиеся здравому объяснению. Еще не научился "держать удар", но идет это от обостренного чувства справедливости.

Мои краткие оценки премьеров, конечно, схематичны. Сделал их только для того, чтобы еще раз подчеркнуть, что все они — достойные люди со своим видением путей выхода России из затянувшихся неурядиц, но крылья их амбициозных надежд были прострелены на лету. Вся эта чехарда с правительствами создавала новые и достаточно искусственные трудности в проведении реформ.

Я не хочу писать о Ельцине в каких-то обвинительных, равно как и в восторженных тонах. О его поведении, характере, эмоциональных несуразицах написаны десятки книг и сотни статей. В них много всякого и разного — предвзятостей и обид, но и объективных оценок. Он был удобен для критических упражнений, очень часто подставлялся, в том числе — и без всякой нужды, из-за размашистости характера и природной склонности, я бы сказал, к простецкому самовыражению. В характере немало лишнего. Он бывал слишком доверчив и слишком недоверчив, слишком смел и слишком осторожен, слишком открыт, но всегда был готов уползти в раковину. Азартен и напорист. Игрок, одним словом, но преимущественно в экстремальных ситуациях. В нормальных условиях играл плохо — без фантазии и без ясных целевых установок.

Хочу коснуться и еще одного вопроса, который играет в политической жизни известную роль. Коммунисты пустили в общественный оборот словечко "Семья". Понятие двусмысленное. Вроде бы речь идет о семье в прямом смысле этого слова. Но зачислять в решающие фигуры при принятии решений жену, дочё-рей и внуков Ельцина смешно — это понимают даже те коммунисты, которые не страдают слабоумием. С другой стороны, включать в "Семью" все окружение Бориса Николаевича — совсем нелепо. Но психологический жупел чего-то плохого, скрывающегося под мифическим именем "Семья", производит определенное впечатление на обывателя. А то, что к этой пропагандистской, пусть и шулерской, находке присоединилась часть демократических средств массовой информации, не может не вызывать недоумения.