Юлия Андреева - Ближнее море

Мандраж появился за несколько минут до начала, когда в зал на сто мест набилось сразу же четыре класса детей. А ведь младшие школьники – это такая аудитория, которая ни за что не станет слушать, если им неинтересно. Если начнет баловаться один, вскоре к нему присоединятся и другие. Что делать? А ведь Олег обещал после выступления в библиотеке устроить квартирник! Друзья Наталии были обзвонены предварительно, многие из них собирались быть с детьми. Мало этого. Было заранее оговорено, что в конце второго выступления по кругу будет пущена шапка, в которую каждый положит, сколько может. Посильная помощь поэту, дань его таланту.

– Удивительное дело – дети сидели так тихо, что со стороны можно было подумать, будто зал пуст. Фантастическая тишина. Волшебство. Встреча длилась больше часа! – даже сейчас, рассказывая мне, Наталия невольно восторгается и не может до конца объяснить происходившее. А ведь с ее опытом проведения вечеров ей есть с чем сравнивать. – Все методички пишут, что детей можно держать без движения не более сорока минут. Непостижимо! – она делает выразительную паузу. – А современных детей, пожалуй, и того меньше. А тут больше часа!

Зная от Савелия Низовского, что Григорьев бедствует, Наталия заранее решила: независимо от того, сколько вложат ее друзья, лично она отдаст поэту все, что у нее имеется. А именно – за день до этого выданную зарплату. Как представлялось тогда, на эти деньги Олег купил бы себе продукты, заплатил бы за квартиру…

Как же!

Все полученные от выступления средства Олег оприходовал в тот же день в ближайшем винном магазине.

Однажды глубокой осенью Олег Григорьев пошел купаться в Неве. Было холодно, поэтому он не снял пальто.

История произошла в издательстве «Армада» в середине 90-х годов. Переводчик Игорь N был не просто пьян, он еле держался на ногах, доставая всех бессвязными разговорами. Впрочем, кроме пьяных бредней, он принес свежепереведенный роман, из-за чего чувствовал себя героем, вокруг которого все от мала до велика должны были водить радостные хороводы.

– Надо налить ему крепкого чаю, чтобы немножко протрезвел, – предложила одна из находившихся тут же редактрис, за что немедленно была нецензурно послана «героем дня».

Впрочем, вызвав волну негодования сотрудников редакции, переводчик неожиданно утих и присмирел, попросив действительно заварить ему чайку.

– Сделайте что просит, будьте так добры, – попросил обиженную девушку Андрей Саломатов, примиряющее улыбаясь. Мол, какой смысл на пьяного дурака обижаться. Протрезвеет – сам приползет извиняться.

Игорь взял чашку, резко крутанулся на месте, чуть не утратив при этом равновесия, и выплеснул чай в кадку с фикусом. После чего, выхватив из кармана початую бутылку водки, налил в чашку и со словами «Чай, не последняя» лихо опрокинул содержимое в рот. После чего почти тотчас рухнул на пол.

– Нужно было дать ему кофе, – по-своему оценила ситуацию заведующая детской редакцией.

Сценка из 90-х годов.

– Ты кто? – спросила Оля.

– Я киллер, – ответил невысокий, сутулый мужчина и почему-то покраснел.

– Киллер? – на всякий случай переспросила Ольга. Слово показалось знакомым. Но такая профессия в тусовке слыла за экзотику. Во всяком случае Оля сталкивалась с ней в первый раз.

– Ну и как дела у тружеников?.. ммм…

– Да работа как работа. Залег, выстрелил, ушел. Рутина.

– Ага, – машинально поддакнула Ольга, – действительно ничего интересного.

– Хотя… – киллер призадумался. – Нет, на самом деле в нашей профессии тоже есть место фантазии. Вот недавно, например, нужно было через весь город тащить снайперскую винтовку. Вот такенная штука, – он показал руками. – А как ты ее доставишь, когда вокруг ментов по случаю приезда какой-то шишки, как зубиков в расческе.

Вот и кумекай, как работать в таких условиях.

– Ну и как же? – Оля затаила дыхание.

– А просто. Купил на улице длинные такие шарики, из которых клоуны на праздниках обычно собачек да жирафов скручивают, и сделал из них целый букет цветов на длинных зеленых стеблях. Ими и замаскировал винтовочку. Другие шарики взял в руки, нацепил смешную шапку, клоунский красный нос. И как ни в чем не бывало пронес оружие между ловящих ворон ментов.

Мораль: бойтесь клоунов, цветы приносящих!

В Выборге в 1887 году известным финским скульптором Вилле Вальгреном был поставлен памятник основателю замка Торгильсу Кнутссону. Незадолго до этого – в 1862 году новая улица города, которая вскоре после этого сделалась главной, была названа Торкельской. [25]Впоследствии она, естественно, была переименована в проспект Ленина.

Инициатором создания памятника выступил выборгский архитектор Я. Аренберг. Он же руководил сбором денежных средств на изготовление, установку и доставку скульптуры. Да, я не оговорилась, новый – бронзовый Кнутссон родился в парижской мастерской Вальгрена.

Были устроены благотворительные концерты, спектакли, лотереи. Наконец нужная сумма была собрана, и Вальгрен приступил к работе. Правда, он далеко не сразу занялся эскизами будущей скульптуры, а для начала засел за историю средневекового костюма. Шутка ли сказать, одна крохотная неточность – и гордый марскалк [26]сделается всеобщим посмешищем!

Но даже когда с облачением Кнутссона все прояснилось, скульптор долго не мог найти подходящий образ.

– С этим памятником связана вот какая байка. Сам я ее слышал от других людей и за подлинность ручаться не могу, – разводит руками Андрей Дмитриевич Балабуха. – Так что не взыщите, если что.

Итак, памятник основателю Выборга установили, а в 1939 году в результате Зимней войны Выборг отошел к СССР. Тогда наши доблестные герои сказали: Торгильс Кнутссон – это чрезвычайно непатриотично. Затем свалили статую и водрузили на освободившийся пьедестал Петра I. Но финны народ аккуратный, памятники в переплавку не отправляют. Поэтому местные сторожа тихо перенесли Кнутссона в яхт-клуб, соломкой прикрыли и стали ждать.

В 1941 году финны, отвоевав город, сбросили Петра I, сволокли его в тот же яхт-клуб, соломкой прикрыли. А на родной пьедестал вернулся Торгильс Кнутссон.

В 1945-м советские войска вновь забрали себе Выборг, уже проверенным путем отправились в яхт-клуб, забрали оттуда Петра I, сбросили Кнутссона, причем на этот раз так сбросили, чтобы тот разбился на куски.

Сейчас в Выборге снова стоит Торгильс Кнутссон. Новодел, конечно, но отлитый в той же литейной форме, что и оригинал.

На том бы, казалось, история и закончилась. Но меч – меч, что держал бронзовый марскалк, – уцелел! Кто-то вытащил его из осколков первого памятника и спрятал.