Виктор Ярхо - Аристофан

Белинский охарактеризовал комедию Аристофана как «цвет цивилизации, плод развившейся общественности». «Чтоб понимать комическое, — указывал он, — надо стоять на высокой степени образованности. Аристофан был последним великим поэтом древней Греции» [55] В. Г. Белинский, Полное собр. соч. в 13 томах, 1906–1948, т. VIII, стр. 407. . Вместе с тем Белинский видел глубокую противоречивость мировоззрения древнего сатирика. «Аристофан отравляет жизнь свою едким чувством грусти, не понимая необходимости разрушения прошедшего», — указывал Белинский, — и потому думает помочь горю, то есть излечить недуги общественной нравственности, «защищая старину против нового, осуждая новое во имя старого» [56] Там же, т. XII, стр. 349. .

Высоко оценивал творчество своего далекого, великого предшественника Гоголь, видевший в нем создателя жанра социальной, общественно направленной комедии. «В самом начале комедия была общественным, народным созданием. По крайней мере, такою показал ее сам отец ее, Аристофан», — писал Гоголь в «Театральном разъезде» [57] Н. В.Гоголь, Собр. соч. в 6 томах, М. 1949, т. 4, стр. 230. .

Грозную обличительную силу аристофановской комедии прекрасно видел Герцен. «Смех — одно из самых сильных орудий против всего, что отжило и еще держится, бог знает на чем, важной развалиной, мешая расти свежей жизни и пугая слабых… Смех — вовсе дело не шуточное, и им мы не поступимся», — писал в «Колоколе» Герцен и ссылался при этом на Аристофана и Лукиана [58] А. И. Герцен, Полное собр. соч., П-град, 1919, т. IX, стр. 118. .

Герцен горячо одобрил первую в русском и мировом литературоведении крупную работу об Аристофане русского эллиниста Б. И. Ордынского, с которой он познакомился еще в рукописи. После опубликования в «Отечественных записках» эта работа встретила также положительный отклик Чернышевского.

В творчестве Аристофана Чернышевский ценил главным образом сознательную общественную направленность, ссылаясь на пример великого сатирика прошлого в борьбе против защитников «чистого искусства» и «беспартийной» поэзии. И в древности были поэты, говорил Чернышевский, «которые сознательно и серьезно хотели быть служителями нравственности и образованности… достоверно мы знаем с этой стороны Аристофана. «Поэт — учитель взрослых», говорит он, — и все его комедии проникнуты самым серьезным направлением. Излишне и говорить о том, какое важное практическое значение получает поэзия в их руках» [59] Н. Г. Чернышевский, Полное собр. соч., М. 1949, т. II, стр. 274. .

Во второй половине XIX — начале XX века в России развернулась большая филологическая работа по изучению текстов комедий Аристофана, их композиции, сценического воплощения, истории афинского комедийного театра. Появилось также большое количество переводов его комедий на русский язык.

За это время в России было напечатано четыре различных перевода комедии «Лягушки», по три — «Облаков» и «Женщин на празднике Фесмофорий», а большинство остальных комедий также появлялось в разных переводах, не считая полного прозаического перевода всех комедий с французского языка, изданного в 1897 году. Но только после Октябрьской революции вышел полный перевод всех комедий Аристофана, выполненный размером подлинника. Сейчас, в дни юбилея великого драматурга древности, осуществляется новое советское издание всех его комедий.

Необыкновенно яркое, свежее, праздничное по своему характеру искусство Аристофана неоднократно обращало на себя внимание деятелей русского театра. Наибольший интерес вызывала «Лисистрата». После Великой Октябрьской социалистической революции к «Лисистрате» обратился ряд советских театров. Их привлекал в этой комедии призыв к миру, протест против истребительных войн, составляющий ее гражданский пафос.

Наиболее удачным сценическим воплощением «Лисистраты» была постановка, осуществленная в 1923 году в Музыкальной студии Художественного театра под руководством Вл. И. Немировича-Данченко и выдержавшая свыше двухсот представлений. «Основной смысл патетического спектакля Аристофана заключался в гневном протесте против войны, явившемся следствием империалистической бойни», — пишет историк театра. Спектакль «бил по бессмысленности войны. Он кричал против расточительства народных жизней. Он разоблачал нелепость и глупость тех поводов, по которым вспыхивают войны и которыми заслоняют их причины. Он раскрывал, в преувеличенных положениях, тяготы войны, — и призыв женщин к «воздержанию от мужчин» звучал совсем не фарсово, пронизанный антивоенным пафосом Аристофана» [60] П. А. Марков, Вл. И. Немирович-Данченко и Музыкальный театр его имени, Л. 1936, стр. 68–70. .

Показательно и другое: в период, когда советский театр преодолевал враждебные влияния декаданса, мистики, левацкого конструктивизма, Аристофан помогал найти дорогу к подлинному искусству. «Художественный театр оживил Аристофана, показал близость его здорового духа духу нашего времени, — писал тогда Б. Ромашов. — В «Лисистрате» уже чувствуется та бодрость искусства, тот широкий подход к большим темам, та полнокровность и реалистическая свежесть театра, которая одна способна выразить содержание нашей эпохи» [61] Б. Ромашов, О «Лисистрате» («Известия» от 1 октябрй 1923 г., № 222, стр. 5). .

В годы второй мировой войны советский театр снова обратился к Аристофану. Весной 1941 года в Московском театре им. Ленсовета была поставлена литературная композиция Дм. Смолина «Бабий бунт», в основу которой были положены комедии «Лисистрата» и «Женщины в народном собрании». Не касаясь сейчас художественных качеств этого спектакля, важно отметить самый факт его появления.

Думается, что при всех трудностях постановки Аристофана на современной сцене, творчество великого обличителя лицемеров и тунеядцев, паразитов и шарлатанов и впредь будет привлекать к себе внимание советского театра. Об этом говорил, в частности, Вл. И. Немирович-Данченко уже в 1938 году. Подводя итоги сорокалетнему существованию МХАТ и видя главную заслугу театра в выработке и совершенствовании принципов сценического «художественного реализма», Вл. И. Немирович-Данченко указывал: «Этот театр охватит и Горького, и Толстого, и Чехова, и Шекспира, и Софокла, и Аристофана» [62] Вл. И. Немирович-Данченко, Статьи. Речи. Беседы. Письма. М. 1952, стр. 150. .

Празднование юбилейных дат великих представителей мировой культуры, которое уже стало традицией мировой прогрессивной общественности, призвано способствовать развитию и укреплению международного обмена ценностями культуры.

«У народов есть общее достояние, каким являются великие произведения науки, литературы и искусства, сохраняющие в течение веков отпечаток гения, — писал в обращении к народам мира от 19 февраля 1952 года председатель Всемирного Совета Мира Фредерик Жолио-Кюри. — Это культурное наследие является для человечества неиссякаемым источником. Оно позволяет людям различных эпох узнавать друг друга, улавливать в настоящем связывающую их нить. Оно открывает перед ними перспективы всеобщего согласия и понимания. Оно ежеминутно утверждает в них веру в человека в момент, когда более чем когда-либо необходимо взаимопонимание» [63] «Правда» от 22 февраля 1952 г. .