Леонид Бердников - Дневник (1964-1987)

3.3.2. Переход из состояния «в себе» в состояние «для себя», в сфере отношений «элемент — система» совершается иначе, чем в сфере межэлементных отношений. Здесь вместо многообразного противопоставления объекта — субъекту, совершается слияние элемента с его системой, и чем это слияние глубже, тем совершеннее становится элемент. Но истинность такого рода отношения (см. 3.3.1.) не может быть верифицирована ни непосредственно, путем наблюдения и эксперимента, ни косвенно, путем логического вывода из непосредственно верифицируемых утверждений.

Почему же процесс становления истины «для себя» в сфере отношений «элемент — система» не может быть верифицирован?

1. Потому что, то, что совершает элемент, и то, что достигается благодаря этому системой, существует на различных уровнях. На одном уровне может быть пространственно-временная упорядоченность элементов, на другом нет, и даже тогда, когда она существует на обоих уровнях, пространство и время у них будут разными.

2. Потому что сущность системы, ради реализации которой действует элемент, трансцендентна ему.

3.3.3. Среди известных нам элементов, для которых состояние «в себе» наиболее полно перешло в состояние «для себя», является человек. Реализуя систему, в совокупности с другими элементами, он интуитивно воспринимает и в меру этого решает поставленную перед ним, но трансцендентную для него, сверхзадачу. Состояние, которое побуждает его действовать именно так, а не иначе, — это вера в истинность своего поведения. Все это происходит в формах и образах, доступных данному человеку. Именно они, эти формы и образы, становятся предметом его веры, служат мостом, по которому он из мира ему имманентного переходит в Мир для него трансцендентный, своим поведением участвует в реализации этого Мира.

Итак, вера — это состояние человека, интуитивно побуждаемого к реализации системы, которая по отношению к нему трансцендентна. Он принадлежит этой системе. И не только к системе природы, но и к системе общественной, которая реализует себя деятельностью людей, но для которых как целостность она трансцендентна. История повествует нам о том, как идеалы, в которые верили люди ее делающие, воплощались в жизнь: эти идеалы не находили себе места в реальном мире, но без них история не совершила бы своего поступательного шага.

Таким образом оказывается, что не только по своему проявлению, по своему жертвенному пылу борьба за социальные идеалы похожа на религиозное подвижничество, они, оказывается, имеют общие глубокие корни, которые уходят в сферу отношений элементов к их системе.

4.1.0. Открытие людьми межэлементных отношений — это открытие науки; открытие ими отношений элементов (прежде всего самого человека) к системе Мира — это открытие религии; открытие отношений системы Мира к своим элементам — это искусство.

Принцип классификации, обозначенный в этом тезисе, требует обоснования, и оно должно быть дано в специальных курсах философии, а именно: в философии науки, в философии религии, в философии искусства. Только совокупность этих трех сфер жизнедеятельности способна обеспечить полноту миропонимания.

5.1.0. Высшая степень единства — это тождество или отношение системы в целом к самой себе. Что такое Мир для самого себя — этого мы, люди, никогда не узнаем, потому что всякое исследование Мира сразу же переносит нас в другую сферу отношений элементов к системе или даже в сферу межэлементных отношений. Мир для самого себя — это тотальная замкнутость любой информации.

Человек гордится своим разумом, но разум — это только рефлексия подлинной мудрости, которая проявляет себя в миротворчестве.

Абрамова Н. Т. Диалектика части и целого. // В сб. Структура и формы материи. — М., 1967.

Аристотель. Сочинения: В 4-х т. — М., 1975.

Бурбаки Н. Общая топология. Основные структуры. — М., 1958.

Варден Б. Л., ван дер. Алгебра. — М., 1976.

Васильев Л. С. Предисловие. // Дао и даосизм в Китае. — М., 1992.

Математическая энциклопедия. — М., 1977.

Ракитов А. И. Курс лекций по логике науки. — М., 1971.

Садовский В. Н. Основания общей теории систем. — М., 1974.

Фейнман Р., Лейтон Р., Сэндс М. Фейнмановские лекции по физике. — М., 1976.

Философский словарь. / под ред. М. М. Розенталя. — М.,1972.

Циглер Т. Умственные и общественные течения XIX века. — СПб, 1901.

Янгутов Л. Е. Философское учение школы Хуаянь. — Новосибирск, 1982.

Свое краткое послесловие я начинаю эпиграфом из В. Набокова. Эти слова достаточно точно определяют душевное состояние моего отца (автора этих тезисов) в те, теперь уже далекие, годы, когда он, как ему казалось, окончательно отошел от религиозного идеалистического миропонимания и встал на материалистическую точку зрения. Все стало четко, логично, научно. Все было на своих местах, но… все было отдельно, все само по себе. Потребовалась целая жизнь, чтобы прийти к новому миропониманию. И жизнь эта оказалась сложной и тяжелой, как у каждого (особенно советского) человека, думающего о своем месте в этом мире, о том, что же такое этот окружающий его мир.

Отец мой родился… а впрочем, что же я буду писать за него? Вот отрывок из его «Краткой автобиографии», который сохранился в архиве. Он хранил это для того, чтобы при переходе с одной работы на другую, при заполнении анкеты, в разделе «Краткая автобиография» писать всегда буквально одно и тоже. Любая описка, неточность или случайное отличие от прошлой версии могли стоить, в лучшем случае вызова на «беседу», в худшем…

Итак: «Я родился 11 марта 1911 года в селе Белышево, бывшего Ветлужского уезда, Костромской губернии. Детство свое провел в Москве. В 1924 году отца из Москвы переводят на работу в Ленинград, куда он и переехал со всей семьей. В Ленинграде я окончил среднюю школу с промышленно-экономическим уклоном и поступил в Институт истории искусств на словесное отделение. Учебу мне приходилось совмещать с работой чернорабочего, и с этого времени, с 1928 года, началась моя трудовая деятельность. В 1930 году Биржа труда направила меня счетоводом в топливный отдел ЛСПО. Но занятия в институте дают мне вскоре возможность перейти на литературную работу. В течение приблизительно пяти лет, с 1931 по 1935 год, журнальная, газетная и редакционная работа являлась источником моего заработка. В 1935 году меня подвергают аресту как сына бывшего купца, однако, в силу отсутствия каких-либо обвинений, решением Особого Совещания НКВД СССР я был освобожден с прекращением дела. Меня снова восстанавливают во всех временно утраченных правах и в январе 1937 года возвращают в Ленинград…»