Андрей Ранчин - Борис и Глеб

«<���…> Послание ап. Павла к Римлянам русские знали в славянском переводе XI в. Хотя первое известие о книге Апостольских чтений, спи санной на славянском языке в России, дошло до нас от 1215 г., но нет сомнения, что Апостол был известен у нас гораздо раньше <���…>». — Вальденберг В. Древнерусские учения о пределах царской власти: Очерки русской политической истории от Владимира Святого до конца XVII века. М., 2006. С. 34. Согласно житию одного из первоучителей славян святого Мефодия, послания апостолов были переведены им и его братом Константином-Кириллом (в 860-х годах или несколько позднее), и это известие можно считать достоверным. См.: Алексеев А.А. Текстология славянской Библии. СПб., 1999. С. 151.

«Распоряжение столом по воле занимающего его князя имело также серьезное значение в делах о завещании столов. В период времени от завещания Ярослава Мудрого <���…> и кончая завещанием Всеволода Юрьевича (Всеволод Большое Гнездо, князь Владимиро-Суздальский, ум. в 1212 году. — А. Р.) можно указать целый ряд подобных актов». В частности, это переход стола по завещанию Владимира Мономаха к его сыну Мстиславу (1125 год) и от Мстислава — к брату Ярополку (1132 год). — Дьяконов М.А. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси. СПб., 2005. С. 119.

Так считал А.А. Шахматов, заметивший: в «Повести временных лет» «читаем, что Святополк во время смерти Владимира был в Киеве; в Несторовом сказании Святополк, узнав об отцовской смерти, “вседе на коня и скоро доиде Киева града”». Исследователь счел это разноречие «незначительным»: «из слов Нестора видно, что Святополк был, во всяком случае, близко от Киева». А.А. Шахматов полагал, что в первоначальной версии летописной повести, содержавшейся в не дошедшем до нас Древнейшем своде, сообщалось о приходе Святополка в Киев из Вышгорода. — Шахматов А.А. История русского летописания. Т. 1. Кн. 1. С. 79—80. См. также: Приселков М.Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X—XII вв. С. 38; Мавродин В.В. Образование Древнерусского государства. С. 374.

Город имел особый статус княжеской резиденции; позднее, занимая киевский престол, князь мог отдавать именно Вышгород одному из своих сыновей, хотя город и не был столицей отдельного княжества; так поступил Юрий Долгорукий в 1149 году, вокняжив в Вышгороде своего сына Андрея Боголюбского. См.: Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. С. 51—53; Фроянов И. Я. Начала Русской истории. С. 377—378, 697.

Существует и другое свидетельство. Летописец Переяславля Суздальского сообщает, что Святополк находился в это время в Древлянской земле, где собирал войска (ПСРЛ. Т. 41. С. 44.). Однако это известие, по-видимому, недостоверно и появилось под влиянием особой редакции «Сказания об убиении Бориса и Глеба». В этой редакции, содержащейся в составе того же Летописца Переяславля Суздальского, говорится, что Святополк княжил именно в Древлянской земле (См.: Жития святых мучеников Бориса и Глеба и службы им. С. 82.). Но это сообщение появилось вследствие пропуска в списке особой редакции «Сказания…», которым пользовался летописец. В исправном тексте этой редакции «Сказания об убиении Бориса и Глеба», очевидно, сообщалось, что в Древлянской земле княжил не Святополк, а упоминаемый вслед за ним Святослав, имя которого опустил невнимательный переписчик (См. подробнее: Карпов А.Ю. Владимир Святой. С. 350.).

Так Владимира называет галицкий летописец в середине XIII века; см.: БЛДР. СПб., 2000. Т. 5. XIII век. С. 218.

Так понимал летописное известие еще Н.М. Карамзин, однако из его интерпретации следует, что бояре и утаили смерть господина, и вы везли его тело в храм (Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. 1. С. 160). См. также: Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. 1.С. 205.

24 июля как день убиения Бориса указано в «Сказании об убиении Бориса и Глеба»; см.: БЛД Р.Т. 1. С. 338 (оригинал), 339 (пер. Л.А. Дмитриева). В летописной повести даты нет. «Повесть временных лет» и так называемые небиблейские (летописные) Паремийные чтения о Борисе и Глебе сообщают, что день, когда Ярослав одержал в 1019 году окончательную победу над Святополком, приходился на пятницу; см.: Повесть временных лет. С. 63 (оригинал); Жития святых мучеников Бориса и Глеба и службы им. С. 120. Свидетельство Паремийных чтений — всего лишь повторение летописного известия, так как чтения, по наиболее убеди тельной версии, основаны на летописном тексте; см.: Гиппиус А.А. «Летописные» Паремийные чтения о Борисе и Глебе: история текста и Исторический контекст // Факты и знаки: Исследования по семиотике истории. М., 2010. Вып. 2. С. 42—71. Битва, по указаниям источников, произошла на реке Альте — в том самом месте, где четыре года назад был убит Борис, что придавало победе Ярослава особенное символическое значение — она осознавалась как возмездие «второму Каину». Одной из пятниц, как установил А.А. Шахматов, в 1019 году было 24 июля. А.А. Шахматов (История русского летописания. Т. 1. Кн. 1. С. 75 и прим. 2 на с. 75, с. 82) и вслед за ним Н.И. Милютенко (Святые князья-мученики Борис и Глеб. С. 45—47, 154—155) полагают, что 24 июля 1019 года произошла битва на Альте, в которой Ярослав окончательно разгромил Святополка. День же убиения Бориса и место его гибели не были точно известны, но задним числом гибель была приурочена ко дню и к месту победы Ярослава над братоубийцей. Однако в истории нередки странные, невероятные или символические «сближения». Борис мог претерпеть мученическую смерть там же, где после понесет расплату его губитель. Что же касается дня убиения, то о нем современники, скорее всего, должны были знать: тело Бориса сразу после гибели князя было перенесено в Вышгород, один из дружинников, Моисей Угрин, точно спасся от убийц и мог поведать о дне гибели господина. (О Моисее Угрине еще пойдет речь в следующей главе.) Так что сомнения в точности даты 24 июля, по-моему, беспочвенны.

Впрочем, позиция киевлян могла быть просто выжидательной: «<���…> “Кияне”, действительно, выжидали. Однако мы поспешим, если примем их осторожность за проявление общей пассивности “людей”, лишенных каких бы то ни было “собственных тенденций”. Нерешительность киевлян перед Святополком понятна. Она — результат отлучки боеспособного населения, ушедшего вместе с Борисом навстречу печенегам». — Фроянов И.Я. Начала Русской истории. С. 604. Но это бездействие может объясняться и другими причинами: или горожане все-таки не были настроены поддержать Бориса, или медлили, не зная, каким будет выбор войска.