Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙV

Расспрашивал о положении религии в России, об отношении государственной религии к другим верам и подобное. В заключение объяснений дал ему наше «Хоогаку» (Канонику Сиворцева).

10/22 декабря 1899. Пятница.

Утром на экзамене по Закону Божию в Женской школе. Отвечали, как всегда, превосходно. Всех учениц ныне семьдесят четыре.

Бонзы разных сект (кроме Нисихонгвандзи и Сингон) продолжают шуметь против вероисповедного билля, но спустили свои требования почти на ничто. Только наиболее завзятые из них, оставившие общество «Коонин–кёо иппа» (требующих признания буддизма государственной религией) настаивают еще, чтобы новые веры (христианство) подчинены были особым правилам и суду, иные же — чтобы в отношении к ним принимаемы были строгие меры (кибисику тори адзукасу) и подобное. — Делают сходки, говорят речи, но едва ли из всего этого что–нибудь выйдет для них. Общественное мнение прямо за билль.

11/23 декабря 1899. Суббота.

На экзамене в Женской школе.

Прибыла вдова катихизатора в Хиросима Луки Кадзима с двумя детьми, одиннадцати и шести лет; здесь, в школе, еще у ней трое. Говорит, что Лука завещал всем служить Церкви; значит — возложил упование на Церковь и касательно воспитания их. Церковь и воспитает; но, однако, по Апостолу, и родные вдовы должны принять участие в ней. Брат вдовы Кадзима, язычник, обещал ей пять ен в месяц; Церковь даст шесть ен, и пусть на одиннадцать ен живет — это можно, особенно же зарабатывая кое–что и своим трудом; а она может рукодельничать.

12/24 декабря 1899. Воскресенье.

До Литургии крещены трое; из них старик с женой из квартала Аса- куса, бывшие большие приверженцы буддизма, но люди хорошие, оттого и удостоившиеся благодати призвания. За Литургией было причастников человек сорок, кроме детей.

Есть в школе катихизаторской язычник Нисида, взятый недавно из сострадания и из мысли, что авось как–нибудь образуется и будет годен для проповеди; поспорил он с товарищем, стоя за Будду, тогда как тот за Христа; полемика вышла горячая, и разбил ратник Христа ратнику Будды лицо в кровь. Хотел обоих выгнать из школы, да упросили товарищи и о. Феодор Мидзуно, под надзором которого состоит Катихизаторская школа. Вперед урок — не брать язычников в школу. Впрочем, Нисида христианином будет; на экзамене уже из Догматики несколько отвечал и даже крещения просил, хотя это ему не дозволено. Сегодня это у него вышло, должно быть, из спорного задора, потому что спорить очень любит.

13/25 декабря 1899. Понедельник.

Утром на экзамене в Женской школе по Закону Божию.

Вечером закончены занятия с Павлом Накаи до будущего года.

Днем была еврейка, просящая крещения: Перель Гершовна Кабатник, жена Зейлика Рафаиловича Кабатника с мужем уже содержит небольшую гостиницу в Нагасаки. Родом из Николаева; говорит, что воспитывалась там в женском училище среди православных учениц и полюбила православие. Но его почти нисколько не знает, как показало самое поверхностное испытание. Говорит, что после крещения к мужу не вернется, а уедет в Владивосток. Привел ее ко мне механик зимующего теперь в Иокохаме русского парохода «Котик» Николай Михайлович Меринов. Он же взялся научить ее православной вере, ибо она не может, по недостаточности средств, жить в Токио, а в Иокохаме больше учить некому. Я снабдил их катихизисами — малым и большим, Догматикой, Священной Историей, Новым Заветом, молитвенником. По большим книгам он сам будет готовиться, а она с помощью его объяснений хоть бы малый катихизис усвоила. Человек он по виду внушающий доверие; живет на судне, а она в Иокохаме на горе. — Подозрительно желание креститься без знания веры и с желанием уйти от мужа, но и как отказать? «Грядущего ко мне не изжену вон» (Иоан. 6, 37).

14/26 декабря 1899. Вторник.

На экзамене в Семинарии и Катихизаторской школе. Младший класс Семинарии состоит из таких подобранных учеников, что почти нет различия между ними по успехам — все одинаково хорошо отвечали.

Вернувшись в одиннадцать часов промерзший до мозга, встретил в коридоре о. Тита Комацу, который явился с своим проектом соединения катихизаторов для проповеди; там ныне у него катихизатор Фома Оно (в Мито), Петр Мисима (в Оота), Роман Фукуи (в Оцу) проповедуют коллективно — сначала в Мито, потом в Оота, потом в Оцу. Можно опасаться, что, прыгая так, они оставляют новопросвещенных без дальнейшего воспитания. О. Тит уверяет, что «нет». Ладно! Позволил ему, но на его просьбу дать катихизаторам по сему поводу на экстренные расходы, сказал, что церковных денег дать не могу, ибо не вижу еще, на пользу ли, а дам по две ены в месяц им лично от себя дорожных — и прочее, и прочее, и прочее.

15/27декабря 1899. Среда.

В девять часов чтение списков в Женской школе.

В четыре часа смотрители: Семинарии — Иоанн Сенума и Катихизаторской училища — о. Феодор Мидзуно — принесли на просмотр и утверждение составленные списки Семинарии и Катихизаторского училища.

Целый день перевод расписок для Отчета.

16/28 декабря 1899. Четверг.

В девять часов чтение списков в Семинарии и Катихизаторской школе. Из последней двое исключены за болезнию и совершенною не- способностию учиться; один из них — Секигуци, сын благочестивого врача в Татебаяси; отец, как видно, ни к чему не мог приспособить его — так «в Катихизаторскую школу, авось годен будет на службу Церкви!». И хотелось бы воспитать его, да что ж, коли сын не поддается тому!

Был Петр Оокава, из Нигахама в Идзу, когда–то учившийся в Катихизаторской школе, а теперь совсем забросивший свое христианское чувство, не исповедующийся, не молящийся, не воспитывающий своих детей в христианском учении, хотя и крестивший их. Долго убеждал его воспрянуть духом; говорит он, что «не забыл бога, только нет у него чувства веры и не может возбудить его». Объяснил ему, что это от собственного нерадения и нежелания; Апостолы даже чувствовали у себя ослабление веры, но молили: «Умножи веру нашу», — мы тем паче можем ослабеть, но всегда около нас тот же Спаситель, та же благодать…

Просил он простить ему долг — тридцать ен, оставшихся за ним с тех пор, как он сестру свою воспитывал здесь, в Женской школе, и не доплатил за содержание ее. Я давно уже забыл этот долг, и потому охотно простил его. Обещал я принять его дочь в Женскую школу года через три — ныне ей восемь лет — и теперь же зачислить ее кандидаткой на принятие; за содержание ее он будет платить.

Ушел он смягченный, обещавший призвать катихизатора для научения детей и исповедаться.

Прощаясь, заметил он:

— Вот Вы теперь хорошо приняли меня и поговорили, а десять лет тому назад, когда я был у Вас, разом спросили: «По какому делу?»