Франсуа Керсоди - Герман Геринг: Второй человек Третьего рейха

Поездка с остановкой в Мюнхене, где к Роммелю присоединилась жена, продлилась два дня. Как и фельдмаршала, его жену поразили внешний вид и поведение «второго человека рейха». На нем был серый костюм с шелковыми лацканами, галстук с бриллиантовой заколкой, на мизинце сверкал перстень с огромным драгоценным камнем. «Вижу, он вас заинтересовал, – с улыбкой сказал Геринг пораженной чете. И добавил: – Это один из редчайших в мире камней». В пути он говорил в основном о живописи, о своих многочисленных домах и о своих бесчисленных сокровищах. «Меня называют меценатом Третьего рейха!» – гордо заявил он спутникам. А затем сказал, что Итало Бальбо прислал ему из Кирены статую Афродиты… Роммелю все-таки удалось перевести разговор на злободневную тему, и он объяснил Герингу, что единственное разумное решение – остановить противника на укрепленной линии вблизи Габеса, откуда затем можно было бы перейти в контрнаступление. Рейхсмаршал с этим согласился, пообещал утвердить этот план с помощью Муссолини, распорядился направить в Африканский корпус двадцать новых 88-миллиметровых зенитных пушек, по телефону вызвал Мильха в Рим и вручил Роммелю знак люфтваффе с бриллиантами…

Прибыв в Рим 30 ноября, немецкие маршалы, даже не поставив об этом в известность итальянские власти, остановились в отеле «Эксельсиор», и Геринг незамедлительно взялся за дело. «Он все свое время проводил в поисках картин и скульптур! – снова поражался Роммель. – Его интересовало только одно: сможет ли он наполнить ими свой специальный поезд. Геринг даже не пытался увидеться с кем-либо для обсуждения вопросов ведения войны, и меньше всего он был настроен помочь мне». Все так, но на самом деле «меценат Третьего рейха» все-таки нашел время посетить штаб немецкой армии, где фельдмаршал Кессельринг объяснил ему, что отвод войск к Габесу привел бы к тому, что авиация противника оказалась бы в состоянии долетать до основных портов Туниса, через которые осуществлялось снабжение сил стран Оси… Сразу после этого Геринг развернулся на сто восемьдесят градусов и, пообещав Муссолини вечером того же дня направить в Ливию три дополнительные немецкие дивизии, включая основные силы еще не полностью сформированной дивизии «Герман Геринг», принялся внушать дуче, что необходимо любой ценой удержать участок фронта близ Триполи…

То же самое он на следующий день повторил в ходе совещания с участием основных военачальников стран Оси. Роммель не верил своим ушам: ему пришлось выслушать на совещании многочисленные бредовые советы по поводу стратегии. Так, Геринг предлагал «отбросить противника к Орану, а затем двинуться на Марокко» или «заминировать подходы к Мессинскому проливу, так чтобы обеспечить беспрепятственное плавание грузовых судов». Геринг шокировал как итальянцев, так и соотечественников. По словам графа Чиано, военные специалисты посольства Германии были поражены количеством глупостей, высказанных рейхсмаршалом. Но за этими бреднями министр иностранных дел Италии четко уловил мотивацию немецких «коллег». Он записал в дневнике: «Главной задачей Геринга было создать неразбериху и показать, что виной всему наша неправильная организация перевозок, наши корабли, наши железные дороги и так далее. С этой целью он принялся донимать всех, включая адмирала Риккарди [471]». И разумеется, Муссолини, которому заявил: «Мы должны удвоить усилия, если не хотим потерпеть новые поражения в Африке». Это высказывание лаконично прокомментировал Чиано: «Мы и сами уже пришли к такому выводу и не нуждались в подобных разъяснениях…» Но если итальянцы терпели молча, Роммель после трех дней переговоров заявил: «Я тут не сделал ничего полезного, только злился. Лучше всего мне вернуться в Африканский корпус». И на следующий день улетел в Ливию, покинув как никогда громогласного рейхсмаршала…

Вернувшись в Германию, Герман Геринг решил: лучше пока не высовываться. Дело было в том, что в районе Сталинграда дела складывались явно не в пользу армий рейха, и надо было быть достаточно наивным, чтобы поверить в то, что рейхсмаршал ежедневно, всерьез и лично занимался привлечением боеспособных транспортных самолетов для снабжения окруженных войск [472]. «В ставке фюрера, – вспоминал Шпеер, – Цейцлер каждый день представлял сводки командования 6-й армии о том, сколько тонн продовольствия и боеприпасов получала она по воздуху. Цифры составляли малый процент от обещанного. Гитлер регулярно требовал отчета у Геринга, однако тот постоянно пенял на погоду: туманы, ледяные дожди или снежные бури якобы не позволяют осуществить поставки в намеченных объемах. Но как только погода улучшится, говорил Геринг, он сможет перебросить столько грузов, сколько было обещано. А тем временем в Сталинграде пришлось урезать пайки. Цейцлер распорядился подавать ему в столовой Генерального штаба такое же питание и заметно похудел. Через некоторое время Гитлер сказал ему, что подобное проявление солидарности считает неуместным, и приказал Цейцлеру вновь питаться нормально». Герингу, разумеется, ничего подобного приказывать не было никакой необходимости…

А тем временем южнее Сталинграда фельдмаршал фон Манштейн наконец получил от фюрера разрешение перейти в наступление для деблокады 6-й армии. Он уже получил незначительные подкрепления и теперь имел в подчинении две дивизии 4-й танковой армии и остатки 4-й румынской армии, а также 48-й танковый корпус, который входил в состав оперативной группы «Холлидт», имевшей в своем составе 11-ю танковую дивизию, 336-ю пехотную дивизию и остатки 3-й румынской армии. Начальный план фон Манштейна состоял в том, чтобы силами 4-й танковой армии нанести удар из района Котельниково вдоль Дона с форсированием реки Аксай. А 48-й корпус оперативной группы «Холлидт» должен был подняться вверх по течению Дона, пересечь реку Чир и овладеть Калачом [473]. Но Гитлер не позволил фон Манштейну воспользоваться поддержкой 1-й танковой армии из состава группы армий «А» и 16-й моторизованной дивизии, базировавшейся в Элисте. Так что у Манштейна явно не хватало сил для нанесения двух ударов одновременно. Именно поэтому лишь 4-я танковая армия должна была начать наступление на северо-восток, а оперативная группа «Холлидт» оставалась в обороне западнее реки Чир [474]. Но еще до начала наступления руки фон Манштейна оказались связанными из-за очередного вмешательства Гитлера: он, конечно, разрешил 6-й армии попытаться вырваться из окружения и соединиться с шедшими на выручку войсками, но запретил сократить линию фронта севернее Сталинграда. Однако состояние армии Паулюса не позволяло ей одновременно удерживать северную часть города и пробиваться на юг. Таким образом, приказ фюрера не давал 6-й армии возможности участвовать в собственном спасении… [475]