Франсуа Керсоди - Герман Геринг: Второй человек Третьего рейха

А тем временем стратегическая обстановка серьезно изменилась. На Восточном фронте Красная армия 8 августа 1943 года освободила Орел, 18 августа – Брянск, 23 августа – Харьков, 30 августа – Ельню и подошла к Смоленску, имея на этом участке фронта большое превосходство в людях и боевой технике. Советские войска насчитывали 1,2 миллиона солдат и офицеров, немецкие – 850 000, русские имели 20 700 артиллерийских орудий, 1400 танков и 900 самолетов, а немцы – 8900 артиллерийских орудий, 500 танков и 700 самолетов… В Сицилии союзники взяли 5 августа Катанию, затем переправились через Мессинский пролив и высадились в Калабрии. А утром 9 сентября высадили десант в Салерно южнее Неаполя. Второй воздушный флот Рихтгофена, располагая 350 бомбардировщиками и 250 истребителями, нанес союзникам большие потери, но не смог им помешать захватить плацдарм и расширить его на север. Объявленное почти одновременно с этими событиями итало-англо-американское перемирие ускорило вмешательство немцев: восемь дивизий фельдмаршала Роммеля захватили стратегические объекты на севере Италии и разоружили итальянские войска. Две воздушно-десантные дивизии заняли Рим, а южнее итальянской столицы шесть дивизий Кессельринга заняли оборонительные позиции, чтобы воспрепятствовать любому продвижению союзников в направлении Неаполя [526]. Новости с запада также были неутешительными для немцев. Геббельс записал в дневнике: «Фюрер ждал высадки союзников в Голландии, где наши позиции были наиболее слабыми. […] Массированные бомбежки с воздуха, которым англичане в течение нескольких дней подвергали коммуникации на западе, заставляли подозревать, что это было подготовкой к вторжению». Ко всему этому следует добавить, что значительно усилилось антифашистское сопротивление в Норвегии, Югославии и Греции. Что немецкие подводные лодки практически проиграли битву за Атлантику. Что британцы прилагали усилия по вовлечению в войну Турции. И что американцы, получив в распоряжение авиационные базы южнее Неаполя, принялись осуществлять налеты на промышленные объекты Южной Германии и Австрии. И начали с большого завода фирмы «Мессершмитт» в Винер-Нойштадте, почти полностью разрушив его. Между тем в начале сентября прекратились ночные налеты британцев на Берлин, после того как Королевские ВВС понесли серьезные потери и решили, что они несопоставимы с достигнутыми результатами бомбардировок.

В середине сентября, вернувшись из Роминтена, где охотился, Геринг решил совершить маленький личный подвиг. Он поднялся на борт одного из двух своих шикарно оборудованных транспортных самолетов – Геринг считаные разы делал это прежде, поскольку ненавидел летать! – и взлетел в небо, чтобы оценить с воздуха размеры ущерба, причиненного столице бомбардировками союзной авиации. Фотограф лейтенант Эйтель Ланге, сопровождавшая Геринга по возвращении в Каринхалл, впоследствии написала: «Его женщины встречали его так, словно он совершил боевой вылет на фронте. Одна из них […] спросила его: “Ну, дядя Герман, как там дела? Неужели так же ужасно, как говорят?” И рейхсмаршал ответил: “Ах, дети, теперь я смог лично убедиться, что не все так ужасно!”». Что это, непонимание или фанфаронство?..

В том же месяце Мильх со Шпеером организовали специальную конференцию в испытательном центре люфтваффе в Рёхлине, где Мильх и его специалисты выступили с докладами о программах авиационной промышленности союзников. «Они продемонстрировали нам планшеты с изображениями новейших самолетов, – вспоминал Шпеер, – но в первую очередь – графики роста производства самолетов противника в сравнении с нашими возможностями. Больше всего нас обеспокоили данные о значительном, во много раз, увеличении выпуска четырехмоторных бомбардировщиков. Получалось, что все уже пережитое нами – только прелюдия. […] Мильх с горечью сказал мне, что уже несколько месяцев пытается добиться того, чтобы его эксперты по боевой технике противника могли бы сделать доклады Герингу. Но тот даже слышать об этом не желает. Гитлер сказал ему, что все это чистой воды пропаганда. И Геринг это мнение просто перенял». И как всегда, рейхсмаршал доводил свою покорность до абсурда. «Геринг представил доклад о реорганизации истребительной авиации, – записал Геббельс в дневнике 10 сентября. – Сильно рассредоточенная, она была вынуждена действовать одновременно повсюду. Теперь у Геринга был более оптимистичный взгляд на авиационную войну. Мне показалось, даже слишком оптимистичный. Но это хорошо, когда руководитель с оптимизмом смотрит на выполнение своей задачи».

Если, конечно, этот оптимизм не является прикрытием гротескного отрыва от реальности. А именно так и было. Шпеер писал в своих мемуарах: «Примерно в это же время [то есть в сентябре 1943 года. – Авт. ] я стал свидетелем драматической стычки между Герингом и генералом Галландом, командующим истребительной авиацией. Галланд известил Гитлера о том, что несколько американских истребителей, которые сопровождали бомбардировщики, сбиты под Ахеном. Он также предупредил о большой опасности для нас в том случае, если американцам в ближайшем будущем удастся за счет увеличения объема бензобаков истребителей обеспечивать сопровождение бомбардировщиков при их более дальних пролетах над Германией. Гитлер только что поделился этой обеспокоенностью с Герингом. Тот как раз собирался выехать на своем специальном поезде в Роминтен, когда Галланд явился доложить о том, что убывает. “Как вас только угораздило заявить фюреру, что американские истребители проникли на территорию рейха?” – напустился на генерала Геринг. “Господин рейхсмаршал, – ответил Галланд совершенно невозмутимо, – скоро они проникнут еще глубже”. Геринг с нажимом продолжал: “Но ведь это выдумки, Галланд, как только подобные фантазии приходят вам в голову? Это же чистейшая ложь!” Галланд покачал головой: “Это факты, господин рейхсмаршал! […] Американские истребители сбиты под Ахеном. В этом нет никаких сомнений!” Геринг настойчиво возразил: “Это же неправда, Галланд. Это невозможно!” Галланд произнес с легкой иронией: “Вы можете приказать проверить, господин рейхсмаршал, точно ли под Ахеном валяются разбитые американские истребители”. Геринг примирительным тоном произнес: «Слушайте, Галланд, позвольте кое-что вам сказать. Я сам опытный летчик-истребитель. И я знаю, что возможно, а что нет. И что совершенно невозможно. Просто признайтесь, что вы ошиблись!” Галланд ограничился тем, что отрицательно покачал головой, а Геринг продолжал: “Тогда остается только одно объяснение этому: они были сбиты намного западнее. Я хочу сказать, что если они были подбиты на большой высоте, то могли еще пролететь значительное расстояние до падения на землю”. Галланд был непоколебим: “На восток, господин рейхсмаршал? Если бы мой самолет подбили, то…” – “Так вот, господин Галланд, – перебил генерала Геринг, намереваясь положить конец спору. – Я приказываю вам официально, что американские истребители не долетали до Ахена”. Галланд попытался последний раз возразить: “Но господин рейхсмаршал, они же там были!” Тут Геринга прорвало: “Их там не было, таков мой официальный приказ! Вам ясно? Американских истребителей там не было! Понятно?.. Я доложу обо всем фюреру”. С этими словами он повернулся к Галланду спиной. Но, направившись к вагону спецпоезда, обернулся и угрожающе повторил: “Это мой официальный приказ!” На это генерал Галланд отвечал с незабываемой улыбкой: “Слушаюсь, господин рейхсмаршал!”».