Владимир Шубин - Горячая «холодная война»: Юг Африки (1960-1990 гг.)

Подход кубинцев был, прежде всего, политическим: их решение об участии в операции зависело от результатов проходившей в то время поездки в Гавану «Киту», главы ангольской делегации на переговорах с ЮАР и США [512].

Так или иначе, операция в провинциях Мошико и Квандо-Кубанго началась, но вскоре внимание ангольского командования и его советников было переключено на район, прилегающий к столице страны: силы так называемого «2-го стратегического фронта» УНИТА совершили нападения на ряд находящихся там объектов. По словам «Педале», в этой обстановке необходимо было «не допустить противника до Луанды, иначе начнется паника и население станет неуправляемым» [513].

Курочкин полагал, что УНИТА начал «неподготовленное наступление на Луанду с тем, чтобы сорвать крупномасштабную операцию против 1-го стратегического фронта», и поэтому предложил продолжить ее. «Педале» принял решение продолжить первую фазу операции, которая развивалась вполне успешно. Однако у «Поло» было противоположное мнение, и он, в частности, не разрешил вылетов кубинских пилотов МиГ-23с для бомбежки основной базы УНИТА в Жамбе, близ границы с Намибией, ссылаясь на «малый радиус» действия самолетов этого типа [514].

Одной из проблем, стоявших перед Курочкиным во время его службы в Анголе, была слабость разведки ФАПЛА и особенно – утечка информации. «УНИТА знает все планы операции», – прямо сказал он однажды душ Сантушу [515].

Беседы с «Киту» в Гаване были успешными и завершились формированием совместной анголо-кубинской платформы для переговоров с ЮАР и США. Не менее важной была и договоренность о том, что отныне кубинцы (как правило, во главе с Рискетом) получили возможность участвовать в этих переговорах [516], сначала «за кулисами», а позднее и открыто.

Различная оценка советской и кубинской стороной характера войны в Анголе проявилась на встрече с ангольским президентом и высшим командованием ФАПЛА 29 сентября 1984 г. ГВС высказал мнение, что боевые действия в Шестом военном округе (то есть на юго-востоке Анголы) приняли «классический характер». УНИТА наступала «побатальонно, вооружена автоматами китайского производства, наступление и контрнаступление проводит при поддержке артиллерии». Он полагал, что оставшиеся две недели сухого сезона должны быть использованы для продолжения наступления ФАПЛА с целью нанесения как можно больших потерь противнику.

Однако мнение «Поло» было противоположным: «Война в Анголе не классическая. Она носит партизанский характер действий» [517]. Такое противоречие не могло пройти мимо внимания ангольского президента: «Здесь мы видим разные концепции ведения войны». Он признал, что УНИТА «узнала [518]план операции, убрала свои силы от наступающей группировки» и «вышла в районы добычи нефти и алмазов, а также в районы кофейных плантаций», и высказал мнение, что защита экономических объектов должна быть приоритетом [519].

Душ Сантушем было принято решение о прекращении операции. Таким образом, на этот раз «выиграл» «Поло», хотя на очередной встрече с Курочкиным он подчеркнул, что это было «решение самого президента» [520].

Несмотря на неудачи, Савимби хвастался на состоявшемся внеочередном съезде УНИТА, что к 20 декабря он будет в Луанде с 7 тыс. человек [521], но его планы были сорваны. А в январе следующего года на состоявшихся в Москве трехсторонних (СССР, Ангола и Куба) консультациях были согласованы меры по укреплению обороноспособности, независимости и территориальной целостности Анголы.

Это было вполне оправданно, так как Претория продолжала операции на ангольской территории и после временного вывода своих войск с юга страны. Журнал «Тайм» писал 10 июня 1985 г.: «Позор за позором преследовали южноафриканское правительство на прошлой неделе, после того, как группа из девяти коммандос попала в засаду ангольских войск…» [522]Действительно, хотя ЮАР обязалась вывести всех своих солдат из Анголы еще в апреле 1985 г., захваченный в плен 21 мая [523]командир этой группы капитан Вейнан ду Тойт на пресс-конференции в Луанде признал, что она была направлена в Анголу с задачей подрыва нефтеперегонного завода в Малонго, которым совместно владели американская «Галф Ойл Корпорейшн» и ангольская государственная компания «Сонангол» [524].

Курочкин покинул Анголу в июне 1985 г. На прощальной церемонии «Педале» так выразил отношение к ГВС, свое и своих товарищей: «Не хватает слов, чтобы рассказать о всех тех качествах, которыми обладает наш друг и товарищ по работе, товарищ генерал-полковник Константин. Скажу только, что его помощь была для нас неоценима, и я выражаю ему нашу горячую благодарность за все, что он сделал на благо строительства на родине Агостиньо Нето. Спасибо, генерал Константин!» [525].

И действительно, вклад генерала в укрепление обороноспособности Анголы трудно переоценить. На регулярных встречах с ангольским президентом и главнокомандующим, так же как и на встречах с ангольскими и кубинскими высшими военными руководителями, «генерал Константин» всегда был объективен в оценке ситуации, и это высоко ценилось душ Сантушем. Советник президента по делам обороны и безопасности Жозе Мариа отметил однажды, что душ Сантушу нравилась «откровенность ГВС, который без каких-либо приукрашиваний раскрывает истинное положение дел в войсках ФАПЛА» [526]. Не раз доклады Курочкина содержали более точную и более правдивую информацию, чем та, которую ангольское руководство получало по своим каналам.

В благодарность за его заслуги президент Анголы направил ему довольно необычный подарок – автомобиль «Мерседес». О последующих событиях сам Курочкин рассказал в интервью так: «Автомобиль даже прислали в СССР. Но министр обороны тогда настоятельно «порекомендовал» мне от него отказаться. В стране началась “перестройка”. Так что покататься на подарке мне не удалось» [527].

К. Я. Курочкин сам рекомендовал своего преемника на посту ГВС, генерал-лейтенанта Л. И. Кузьменко, который ранее был его сослуживцем, занимая пост заместителя командующего ВДВ по боевой подготовке [528]. Однако сравняться с «генералом Константином» было нелегко, и два года спустя, в 1987 г., в Анголу с должности заместителя командующего Прикарпатским военным округом прибыл новый ГВС, генерал-лейтенант П. И. Гусев. Однако не обошлось и без «десантников», самым известным из которых был генерал-лейтенант В. Н. Беляев, который с 1988 г. по 1991 г. был советником начальника Генштаба и некоторое время исполнял обязанности ГВС [529].

Крупное наступление против 1-го стратегического фронта УНИТА, которому Курочкин придавал особое значение, началось уже после его отъезда на родину, в середине 1985 г. Эта операция, названная «II съезд МПЛА» [530], планировалась в двух направлениях – на восток, на г. Казомбо, и на юго-восток. В результате ее из-под контроля УНИТА был освобожден Казомбо, но главная цель операции была другой – взятие г. Мавииги, и именно в этом направлении скрытно было сосредоточены основные силы [531].