Владимир Шубин - Горячая «холодная война»: Юг Африки (1960-1990 гг.)

УНИТА, которому Претория оказывала возрастающую поддержку, оказал серьезное сопротивление, стараясь сохранить Казомбо в своих руках, и ангольскому командованию пришлось перебросить на это направление часть сил, предназначавшихся для наступления на Мавингу. Тем не менее, когда бригады ФАПЛА уже были на подступах к Казомбо, началось наступление и на втором направлении, заставшее УНИТА врасплох. Ситуация стала меняться, когда в сентябре 1985 г. Претория была вынуждена ввести в бой свои силы. Если в предшествовавшие годы САДФ действовали в основном в провинции Кунене, не так далеко от границы, тот на этот раз они вторглись вглубь ангольской территории [532].

К тому же продвижение ФАПЛА было осложнено удлинявшимися путями снабжения и труднопроходимой песчаной местностью: автотранспорт часто застревал, а на преодоление 100 км уходило до 200 литров топлива. Затруднена была и воздушная поддержка: у сил ЮАР появились радиолокационные станции, позволявшие обнаруживать цели, особенно вертолеты, на низкой высоте. Все это позволило отразить наступление сил ФАПЛА, которые потеряли много вооружения и техники [533].

Стоит отметить, что 20 сентября 1985 г., как раз в тот день, когда министр обороны ЮАР Магнус Малан признал участие САДФ в боях на стороне УНИТА, Савимби на пресс-конференции в своей «столице» Жамбе, возле границы с Намибией заявлял, что его силы ведут борьбу одни [534].

На деле же за действия УНИТА нередко выдавались и операции южноафриканских диверсантов в различных районах Анголы, 5 июня 1986 г. они повредили два советских судна и потопили кубинское в порту Намибе. Реакция Москвы была жесткой: в официальном заявлении на ЮАР была возложена ответственность за «акт терроризма в порту Намибе» и подчеркнуто, что действия такого рода не могут оставаться безнаказанными [535].

Следующее крупное наступление против УНИТА началось в июле 1987 г. К тому времени поддержка ее со стороны США стала открытой. В июле 1985 г. Конгресс США отменил «поправку Кларка», запрещавшую помощь УНИТА [536]. Если ранее поездки Савимби в США были «неформальными», то в январе 1986 г. его в Белом доме принял президент Рейган, заявив: «Мы хотим оказывать большую помощь доктору Савимби и тому, что он стремится делать» [537].

О сражениях во второй половине 1987 г. и в первые месяцы 1988 г., особенно о «битве при Куито-Куанавале», написано немало: о наступлении ФАПЛА, о вмешательстве ЮАР и контрнаступлении САДФ и УНИТА, о кубинских подкреплениях и ожесточенных боях в районе этого города. Но все эти события и много лет спустя оцениваются противоречиво [538]. По мнению Честера Крокера, позитивный сдвиг на переговорах о политическом урегулировании произошел еще до решающих боев, а тогдашний командующий САДФ генерал Йанни Гелденхейс в своих мемуарах пишет, что его силы вообще не имели задачу занять Куито-Куанавале [539].

С другой стороны, Фидель Кастро считает именно это сражение поворотным пунктом: «Отныне история Африки будет написана до и после Киуто-Куанавале» [540].

Генерал «Нгонго» полагает, что Претория была особенно заинтересована в захвате аэродрома в Куито-Куанавале. Перебросив туда авиацию и используя силы УНИТА, находившиеся в центральной Анголе (а некоторые даже недалеко от Луанды), она могла создать непосредственную угрозу правительству МПЛА [541].

Все перипетии этого сражения требуют глубокого исследования с привлечением архивных материалов, участников событий и специалистов от всех сторон. В последнее время было опубликовано несколько сборников воспоминаний советских военных, принимавших участие в боях под Куито-Куанавале. Ограничимся лишь выдержками из дневника ветерана ангольской войны, подполковника запаса И. А. Ждаркина, в то время молодого переводчика, служившего в районе Куито-Куанавале несколько месяцев в 1987–1988 гг.:

«10 октября 1987 г.

…1 октября в Куито-Куанавале вернулись с операции наши советники из 21-й и 25-й бригад ФАПЛА. У них есть потери. Во время боя на реке Ломба переводчику 21-й бригады Олегу Снитко перебило ногу и оторвало руку. Через полтора суток он скончался. Еще четверо были ранены и контужены. 8 октября был борт из Луанды, всех отправили в госпиталь [542].

26 ноября

А по советскому радио про Анголу гробовое молчание. Ловим каждый день – и ничего.

28 ноября

Всю ночь и утро была изнуряющая, выматывающая тишина: ни одного выстрела, ни звуков работающего мотора, ничего. Из-за этого мы не могли заснуть. А в 6.00 узнали, что Куито опять обстреливали. В результате обстрела погиб наш советник полковник Горб, специалист по мобработе. Хороший был мужик, уже в годах, очень спокойный, добрый и обходительный. Его все уважительно называли “Дядько”. Пробыл в Анголе год с небольшим» [543].

Но, несмотря на то, что в отличие от времен англо-бурской войны 1899–1902 гг., когда русские добровольцы воевали на стороне буров, а теперь они были по другую сторону фронта, Ждаркин все же пишет о южноафриканцах как о «замечательных джентльменах», которые 11 марта 1988 г., в день жестоких боев под Куито-Куанавале, разбросали листовки на английском языке, предлагая советским покинуть этот район: «Мы не хотим вас трогать»…

Советские офицеры под Куито-Куанавале, 1987 г.

Фото из архива Союза ветеранов Анголы

Однако некоторые действия САДФ вряд ли можно назвать «джентльменским поведением»:

«29 октября

…в 14.00 получили страшное известие. В 13.10 противник обстрелял стоящую недалеко от нас 59-ю бригаду химическими снарядами с отравляющим веществом. В результате множество людей отравилось, четверо потеряло сознание, командир бригады кашляет кровью. Зацепило и советских советников в этой бригаде. Ветер был в их сторону, и все они жалуются на головные боли (сильнейшие) и тошноту. Это известие нас сильно взволновало, ведь у нас нет даже самых завалящих противогазов» [544].

Хотя неудача наступления ФАПЛА и последующие события еще раз показали наличие разногласий между Москвой и Гаваной, особенно между кубинскими и советскими военными по стратегии боевых действий в Анголе, как и случаях, рассмотренных выше, это были расхождения между товарищами по оружию, а не между соперниками.

Отношения между ними были весьма отличными от тех, которые существовали между Преторией и УНИТА. Если верить Савимби, ему приходилось платить за бомбардировки и обстрелы «передвижений ФАПЛА в районе Ломбы». «В конце боев они выставили нам счет. Он был огромным, и мы попросили наших друзей [США?] оплатить его» [545].

Более того, представляется, что разногласия между советскими и кубинцами стали преувеличиваться после политических перемен в нашей стране. Выступая в 2005 г., по случаю 30-й годовщины создания кубинской военной миссии в Анголе, Фидель Кастро справедливо отметил: «У Анголы после победы [в начале 1976 г.] не существовало перспектив без политической и тыловой поддержки со стороны СССР». Однако он добавил: «…советские, озабоченные возможной реакцией США, оказывали на нас сильное давление с целью быстрого вывода [войск]. Высказав сильные возражения, мы были вынуждены уступить, по крайней мере, частично, советским требованиям» [546].