Владимир Шубин - Горячая «холодная война»: Юг Африки (1960-1990 гг.)

В следующем, 1977 г. собеседником президента СВАПО в Генштабе был генерал-лейтенант Постников, второе лицо в «десятке». На этот раз Нуйома был еще более оптимистичен, он упомянул и об успешной атаке бойцов ПЛАН на базу ЮАР в Каприви, где, применив ГРАД-П и минометы, они подожгли склады с горючим. «Вы освободили нас», – сказали сваповцам после этого замбийцы, поскольку ранее эта база использовалась для нападений на замбийскую территорию [975].

К этому времени, несмотря на первоначальные сомнения Скорикова, группа советских офицеров в составе 16 человек во главе с «товарищем Юрием» (полковником Запутряевым) уже начала обучение бойцов ПЛАН на юге Анголы, в районе г. Лубанго, и Нуйома попросил в следующем 1978 г. расширить ее состав еще на семь человек. Настаивал он также на срочной поставке оружия и боеприпасов для вновь созданных и обученных подразделений ПЛАН [976].

Во время этого визита в Москву Нуйома выразил также пожелание приобрести (средства у СВАПО появились!) самолет «среднего типа» для срочной транспортировки грузов и людей [977].

Обсуждалось создание и так называемой «контактной группы» по Намибии, которое Нуйома назвал «спасательной операцией» для Претории, добавив: «Если политического решения не получится, мы будем действовать и отвоюем страну» [978]. Эта группа была сформирована в апреле 1977 г. пятью странами Запада, входившими в то время в Совет Безопасности ООН – Великобританией, Канадой, США, Францией и ФРГ. Год спустя, в 1978 г. их дипломатические усилия привели к принятию Советом Безопасности резолюции 435, содержавшей положения, ставшие известными как «План ООН» по Намибии: прекращение огня, проведение выборов под наблюдением и контролем ООН и последующее провозглашение независимости этой страны. Были в ней и явные уступки Претории: сохранение части ее войск на территории Намибии и поста ее генерального администратора даже в переходный период.

Москва с самого начала отнеслась к этому проекту скептически, но воздержалась при голосовании и не использовала право вето, поскольку африканские страны и СВАПО не возражали против резолюции. И действительно, Претория, хотя и согласилась с планом ООН, в течение десятилетия саботировала его выполнение, стремясь превратить Намибию в лишь формально независимое буферное государство. Ее стратегия была основана на привлечении вождей в бантустанах и другой «черной элиты» в качестве альтернативы СВАПО при сохранении реального контроля в собственных руках.

«Полковник Николай» и П. Наньемба (слева).

Фото из архива Н. В. Курушкина

Однако сдержанное отношение к СВАПО проявилось снова, но теперь уже не со стороны Москвы, а со стороны Гаваны. Это видно из одного из немногих документов того периода, касающихся Намибии, которые были рассекречены, а данном случае практически случайно, при подготовке президентской стороны к слушаниям в Конституционном суде по вопросу о запрещении указом Ельцина КПСС.

Хотя основная тема, обсуждавшаяся на заседании Политбюро 18 октября 1979 г., была другая, на одной из страниц рассекреченного документа упоминалось и о Намибии. М.А. Суслов, председательствовавший на заседании в отсутствие Л. И. Брежнева, сослался на «телеграммы из Гаваны спец. номер 741 and 744». В них сообщалось, что в беседе с советским послом Рауль Кастро, в частности, дал довольно негативную оценку деятельности СВАПО, утверждая, что в то время как СССР снабжает СВАПО оружием, ее бойцы не воюют и не хотят воевать. В этой связи Суслов предложил поручить министерству обороны и Международному отделу ЦК рассмотреть поставленные Раулем Кастро вопросы и внести свои предложения. Его мнение было поддержано всеми участниками заседания [979].

Обвинения Рауля Кастро кажутся довольно странными, даже если учесть, что, как выразился А. Ю. Урнов, «кубинцы никогда особенно СВАПО не любили» [980]. Конец 1979 г. был как раз тем временем, когда бойцы ПЛАН проводили активные операции на севере Намибии с ее баз в Анголе. Неизвестно, каковыми были результаты рассмотрения этого вопроса Министерством обороны и Международным отделом (если они вообще были), но вряд ли они могли быть негативными. Как раз в 1979 г. состав группы специалистов при ПЛАН был увеличен, и ее руководителем стал полковник Николай Васильевич Курушкин (позднее – генерал-майор и начальник «Северного учебного центра»).

«Полковник Николай», несомненно, пользовался глубоким уважаемым среди политических руководителей СВАПО и командиров ПЛАН. У него установились тесные, без преувеличения можно сказать, братские отношения с Питером Наньембой, с которым они делили топчаны в блиндажах на Юге Анголы во время боев против унитовцев. Задачей советских специалистов было, прежде всего, обучение личного состава СВАПО. Но создается впечатление, что на практике она была намного шире. Вспоминается, как в марте 1991 г, когда мы вместе участвовали в праздновании первой годовщины независимости Намибии и совершили поездку на север страны, в район на границе с Анголой, генерал Чарльз Намол о [981], тогда начальник штаба сухопутных войск (а позднее министр обороны), сказал Курочкину: «Видишь, какой красивый город Ошакати? А ты все говорил, атакуй Ошакати, атакуй Ошакати!» [982].

След «полковника Николая» можно найти не только в архивных документах и устных историях, но и в художественной литературе. Александр Проханов, писатель сколь известный, столь же и противоречивый, сделал его персонажем своего романа «Африканист» [983], лишь немного изменив фамилию, с Курушкина на Кадашкина. Книга эта своего рода триллер: много «саспенса» и секса, но маловато правды, хотя ее автор и был гостем «полковника Николая» во время своей поездки в Анголу в 1981 г.

Исключением является, пожалуй, сцена в бане, построенной нашими специалистами в Лубанго, когда «Кадашкин» хлещет «африканиста» веником, причем не березовым, а эвкалиптовым, еще более полезным. Я могу засвидетельствовать, что это был действительно чудесный «объект», который, как нам там рассказывали, посещали и Егор Кузьмич Лигачев, и Валентина Владимировна Терешкова.

Однако воображение Проханова слишком развито, когда он пишет о боевых действиях и политических вопросах. Советские морпехи, высадившиеся возле города Порту-Алешандре под командованием «Кадашкина» срывают атаку южноафриканского батальона «Буффало», хотя на самом деле они в Анголе не воевали, а батальон этот состоял в основном не из буров, как пишет Проханов, а из африканцев.

Непонятно по какой причине, но автор вкладывает резкую критику руководства СВАПО в уста Аурелио, офицера кубинской разведки. Он говорит советскому коллеге: «Он [Нуйома] хитрый, самолюбивый и вероломный. Не доверяю ему, его разговорам о дружбе, о марксизме, тому как он поет советские песни… Когда он победит и въедет в Виндхук, он забудет о марксизме, о Кубе и Советском Союзе. У него во дворце будут одни англичане» [984].