Бенгт Янгфельдт - Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой

Реальное количество на тот момент доходило до 100 тыс., но тут речь шла не о творческой бухгалтерии, а о подделках главным образом швейцарских охранных писем и охранных писем, выданных Красным Крестом, но также и шведских охранных паспортов. Как утверждает Бронислав Тейхолц, польский еврей, возглавлявший группу сопротивления в Будапеште, Валленберг в этой экстремальной ситуации санкционировал подделку при условии, что паспорта будут раздаваться бесплатно, а не продаваться. Пал Хегедюш рассказывает, что Валленберг был в курсе “массовой подделки”, прежде всего швейцарских охранных писем, но “возразить ему было нечего, поскольку он думал, что освобождение придет быстрее, чем это произошло на самом деле”.

Тех, кто не был связан с Швецией, призывали взять шведские телефонные каталоги и выдумать себе родство с найденными там лицами. Когда власти обнаружили подвох, на почтах убрали каталоги, но миссия располагала собственным комплектом. “Для тех, у кого не было [родственника в Швеции] и кто не мог его себе выдумать, у меня были телефонные каталоги Стокгольма и других шведских городов, в которых можно было подыскать себе фиктивного родственника”, – вспоминал Томаш Кауфман.

Господин Валленберг дал мне эти каталоги и проинструктировал, как ими пользоваться. Он был уверен, что я смогу отличить настоящего еврея от агента-провокатора, и добавил, что я должен смотреть в оба. Если возникнут проблемы, каталоги предписывалось побросать в шахту лифта, находившуюся рядом с главным входом [47].

Габриэлла Кассиус вспоминала, что Валленберг советовал выбирать из каталогов района Лидингё, где он родился и где “живет много хороших людей” [48]. Родство требовалось подтвердить, и венгерские евреи посылали телеграммы своим фиктивным родственникам и просили их удостоверить семейные узы. Коломан Лауэр рассказывает, что и он получил телеграмму от Валленберга, в которой тот требовал от него подтвердить родство с людьми, о которых он никогда не слышал. Примечательно, что почти никто из шведов, к которым обратились из Будапешта с просьбой признать своего “родственника”, не отказывался это сделать [49].

В каждый дом в гетто был назначен “комендант по дому”, в задачу которого входило выслушивать жалобы и пожелания. Он также должен был следить за тем, чтобы соблюдались распоряжения миссии, и сообщать о возможных исчезновениях людей. Кроме того, каждый день он должен был на специальном бланке сообщать о происшествиях. Назначался также “домовый контролер”, один на четыре дома, который, в свою очередь, был обязан посещать всех комендантов и составлять ежедневные отчеты по каждому дому.

Жители Международного гетто имели право выходить на улицу примерно на час в день, а в остальное время были обязаны находиться дома. В результате этих ограничений персоналу миссии приходилось исполнять много личных поручений подзащитных. Это было нелегко, но все же удавалось – благодаря гибкой организации работы.

Из-за нужды и скученности в гетто свирепствовали болезни. Поскольку выходить из дома жителям было запрещено, в каждый дом постарались поместить врача-терапевта, а по возможности и врача более узкой специализации. Но для удовлетворения всех потребностей этого, конечно, не хватало. У миссии и Красного Креста уже был свой госпиталь в другом районе Будапешта, но, когда шведские подзащитные оказались сконцентрированы в одном месте, понадобился госпиталь поближе. Для этой цели выбрали дом по улице Татра, 14–16, посреди гетто. Это был обыкновенный жилой дом. Поскольку на первом этаже жили швейцарские подзащитные, было освобождено и превращено в госпиталь шесть квартир на втором этаже. Главврачом стал Липот Шиша. В распоряжении персонала была комната в одной из квартир поменьше, медсестры жили в другой. В госпитале постоянно работало около десяти врачей, а иногда и больше. Мебель и медицинское оборудование принесли из частных квартир и других больниц. Кровати застелили уже бывшими в употреблении одеялами и занавесками.

Потребности были огромны, и госпиталь открылся 2 декабря, после всего лишь пяти дней подготовки. Позднее открылся еще и инфекционный госпиталь в нескольких кварталах от гетто, на улице Варман, 29.

В госпитале на улице Татра было 11 палат и 50 коек, уже через несколько дней заполнившихся сотней пациентов. Это были вернувшиеся из Хедьешхалома – с израненными ступнями, с опухшими ногами, были беременные, больные туберкулезом и дизентерией, диабетики. Потребности были таковы, что и крупной больнице было бы трудно их удовлетворить даже при нормальных условиях. При этом операционную оборудовали настолько хорошо, что она обеспечивала возможности даже для хирургии мозга. Для примера можно привести такие цифры: в течение всего лишь одного дня было выполнено четыре ампутации, одна операция на спине и 19–12 других операций по удалению осколков гранат, а также четыре операции на груди для извлечения пуль, также была оказана помощь в трех случаях перелома кости и в одном при травме черепа.

То, что госпиталь так хорошо работал, объясняется самоотверженностью ее персонала и способностью Валленберга внушить сотрудникам веру в себя. “Он умел так их вдохновить, что им удавалось за ничтожное время, как по мановению волшебной палочки, добыть откуда-то оборудование, лекарства и продукты, казалось бы, абсолютно недоступные в имеющихся условиях”, – свидетельствовали в отчете некоторые из его ближайших сподвижников. Они, в свою очередь, и сами “пытались приспособиться к неслыханной скорости и работоспособности Валленберга и по его настоянию делали то, что ранее казалось невозможным”. В отчете приводится много примеров исключительной способности Валленберга разрешать кажущиеся неразрешимыми проблемы и доставать в принципе недоступные лекарства и оборудование. Он располагал большими финансовыми ресурсами и закупил одних лекарств на 100 тыс. долларов. Когда к концу года прекратилась подача электроэнергии, он достал для хирургов шахтерские фонарики и 100 кг парафинового масла, которое использовали для изготовления свечей.

Больница шведской миссии и Красного Креста.

Палата для тяжелобольных пациентов.

“Коменданты по дому получили разрешение использовать работоспособных подзащитных для разгрузки продовольствия при его подвозе и для распределения внутри домов” (комментарий к фотографии из отчета в МИД).