Джемс Макговерн - Мартин Борман

Гитлер проводил военный совет, поэтому Лоренц отдал привезенную информацию Борману, Геббельсу и Вальтеру Хевелю, сотруднику иностранного отдела. Борман прочел, что Генрих Гиммлер предложил полную капитуляцию Германии, без каких-либо условий британскому или американскому правительству, но не России.

Геринг уже не был преемником Гитлера. Теперь, благодаря утечке информации, обитатели бункера впервые узнали о переговорах Гиммлера с графом Бернадотом. Рейхсмаршал СС, министр внутренних дел и глава всей политики Германии также перестал существовать. Борман знал это и ему не было нужды докладывать об этом перехвате Гитлеру. Тем не менее, Борман видел, как эта информация была немедленно передана фюреру его адъютантом Гейнцем Линге.

Реакция Гитлера описывается выжившими очевидцами по-разному. Была ли «вспышка гнева, как у сумасшедшего», если он принял известие с почти ошеломляющей покорностью, так или иначе, не было сомнения в том, что неожиданное предательство «верного Генриха» было для него символом конца. Он удалился на закрытое совещание с Борманом и Геббельсом. Записи этого совещания не сохранилось, но судя по последовавшим событиям, речь шла о лидерстве в нацистской Германии после смерти Гитлера.

После полуночи Геббельс, Борман и Гитлер созвали ночной военный совет. Генерал Вейдлинг представил тщательно разработанный план прорыва фюрера из бункера, охраняемого сорока танками. Гитлера это не интересовало. «Ваш план хорош, — сказал он Вейдлингу. — Но в чем смысл всего этого? Даже если нам удастся прорваться, мы будет передвигаться из одного котла в другой. Я не желаю быть схваченным бегущим по какому-нибудь лесу или еще где-то».

Не будет ни прорыва, ни капитуляции. Гитлер направился навестить заместителя Геринга на посту главнокомандующего люфтваффе Риттера фон Грейма, раненного в ступню правой ноги во время перелета в Берлин на легком самолете. Теперь Гитлер просил фон Грейма улететь отсюда. Он должен был собрать люфтваффе для поддержки наземных войск, которые, возможно, все еще могли бы освободить Берлин, а также убедиться в том, что Гиммлер арестован. «Предатель никогда не должен стать моим преемником», — сказал фюрер. Фон Грейму удалось улететь из Берлина, но он не выполнил ни одной из поставленных задач.

После того, как улетел фон Грейм, Гитлер наконец определился в своих тринадцатилетних отношениях с Евой Браун, женившись на ней. Шестнадцать лет назад Гитлер был свидетелем на свадьбе Бормана. Теперь Борман был одним из свидетелей на свадьбе Гитлера; другим был Геббельс. Кроме них и Вальтера Вагнера, отправлявшего свадебную церемонию, состоявшуюся около часа ночи 29 апреля, больше никого не было.

Вагнер был тридцативосьмилетним мелким нацистским служащим берлинской администрации, избранный случайно и в наспех соблюденной процедурой посвящения. Он никогда не видел фюрера, никогда не слышал о Еве Браун и не был приглашен на прием. Вагнер, выйдя из бункера, присоединился к одному из подразделений фольксштурма и на следующий день был убит в бою. Его вдова, позднее просматривая дубликат свидетельства о свадьбе, воскликнет: «Только посмотрите! Это Вальтер женил Гитлера. По его почерку можно видеть, как он был взволнован».

Приглашенным на прием подавали шампанское, это были: Борман, Геббельс с женой и секретари Гитлера фрау Кристиан и фрау Юнге. Бургдорф, Кребс и некоторые другие время от времени заходили поприсутствовать на этом странном празднестве, в то время как новобрачный предавался воспоминаниям о прожитой жизни и говорил о своих планах совершить самоубийство. К двум часам дня Гитлер окончательно выдохся. Пригласив фрау Юнге в соседнюю комнату, он начал диктовать ей политическое и личное завещания.

Документ был закончен в четыре часа утра. Борман, Геббельс, Кребс и Бургдорф подписали политическое завещание как свидетели. В первой его части Гитлер открыто заявил, что «международное еврейство и его пособники» в ответе за несчастья, которые принесла война. Он также официально исключил Геринга из нацистской партии и лишил его права наследия власти. Гросс-адмирал Дениц назначался президентом рейха и верховным главнокомандующим вооруженными силами.

Во второй части завещания Гитлер исключил Гиммлера из рядов нацистской партии и лишил его всех званий и должностей. «Геринг и Гиммлер, — продиктовал фюрер, — своими тайными переговорами с врагом, без моего ведома или согласия и своей незаконной попыткой захватить власть в стране опозорили страну, всю нацию и лично меня».

Гитлер знал, кто верен ему. В новом кабинете Деница он назначил Геббельса рейхсканцлером. Председателем партии, человеком, который более всех был заинтересован в будущем нацизма, Гитлер назначил Мартина Бормана.

Далее Гитлер упомянул, что хотя некоторые из тех, кто получил должности в новом кабинете, такие как «Мартин Борман, доктор Геббельс, и т. д…остались со мной по своей воле и ни при каких обстоятельствах не желали покинуть столицу рейха, а скорее готовы умереть здесь со мной, я, тем не менее, прошу их подчиниться моим указаниям и в данной ситуации поставить интересы нации выше своих личных чувств».

В своем коротком личном завещании Гитлер написал следующее: «Мое имущество, если оно имеет какую-либо ценность, принадлежит партии, или, в случае если она прекратит свое дальнейшее существование, государству. Если государство тоже будет разрушено, то другие мои указания больше не будут нужны…»

Своим душеприказчиком Гитлер выбрал человека, которого считал заслуживающим доверия и надежным последователем. А душеприказчик, как полагалось по характеру обязанностей, должен пережить завещателя.

«Душеприказчиком, — написал фюрер, — я назначаю своего самого верного товарища по партии Мартина Бормана. Ему предоставляется полная власть принимать все решения. Ему дозволяется передать моим родственникам все, что ценно как личные воспоминания, или необходимо для поддержания уровня жизни на уровне среднего класса, особенно матери моей жены и моим верным друзьям-сослуживцам обоих полов, которых он хорошо знает. В первую очередь, это мои бывшие секретари, фрау Винтер и другие, которые своей работой поддерживали меня многие годы».

Для Гитлера наступил конец. В последнем параграфе своего завещания он объяснил почему: «Моя жена и я выбрали смерть для того, чтобы избежать позора свержения и капитуляции. Мы желаем, чтобы наши тела были немедленно сожжены в том месте, где я проводил большую часть своей повседневной работы в течение двенадцатилетнего служения своему народу».

Борман подписал завещание как свидетель. То же самое сделали Геббельс и полковник фон Белов. Гитлер, закончив оформление завещания, отправился отдохнуть. Этого не могли позволить себе Борман и Геббельс. Теперь они оба должны были позаботиться о будущем.