Анатолий Вишневский - Жизнеописание Петра Степановича К.

Старший сын долго смотрел на эту фотографию, а потом поставил ее перед собой, оперев на ствол настольной лампы, пододвинул к себе машинку «Эрика» и принялся писать письмо братьям. Отец, получив эту машинку в подарок на свое 85-летие, никогда ею не пользовался и даже, кажется, не открывал. Вскоре после переезда в Харьков он принес ее старшему сыну и сказал, что он всю жизнь мечтал о машинке, но привык писать пером, и теперь ему уже поздно переучиваться. «А тебе, при твоем положении, пишущая машинка необходима», – сказал Петр Степанович.

Старший сын тоже прежде никогда не имел дела с машинкой, тем более что на ней нельзя было писать формулы, а он никак не мог обходиться без них в своей работе. Но коль скоро машинка оказалась у него на столе, он постепенно вошел во вкус и стал пользоваться ею все чаще, а формулы вписывал от руки. Воспользовался он ею и сейчас.

Здравствуйте, дорогие братцы!

Пишу на машинке под копирку, так как не хочется писать письмо дважды.

До крематория еще не добрался. Для получения урны на руки якобы следует иметь разрешение от начальства кладбища, где предполагается урну захоронить. Видимо, надо кому-то из нас съездить в Задонецк на кладбище, где похоронена Любовь Петровна, и узнать, можно ли там же похоронить прах отца.

Не возьму в толк, что делать с отцовской сберкнижкой. Отец так и не узнал, что его вклад недоступен. Сейчас эта книжка – пустая бумажка, и чует моя душа, что так оно и останется. Но все же сумма на ней приличная, а чем черт не шутит! По завещанию мы должны разделить отцовский вклад на три части (Аида от своей отказалась), даже и понимая, что делим пустоту.

Я побывал у нотариуса, но ничего вразумительного не узнал, понял только, что в этом деле не обойдешься без хлопот. Создастся впечатление, что нотариальные конторы специально организованы так, чтобы у клиентов отпала охота с ними иметь дело.

Как мне разъяснили, вступить в наследство мы сможем только по истечении срока в полгода после смерти папы. Для этого следует, прежде всего, написать заявления о том, что мы претендуем на наследство, или отказываемся от него (!). Заявления должны быть написаны каждым из нас в отдельности. Вы имеете право по доверенности позволить мне вести от вашего имени все дела по вопросу о наследстве.

Когда будете оформлять все бумажки у ваших нотариусов, пожалуйста, получите у них подробные консультации по вопросу о наследовании и сообщите мне об этом. Люди говорят, что нотариусы сознательно чего-то не договаривают, с тем чтобы к истечению полугода в наших делах не хватало какой либо закорючки, а отсутствие такой закорючки может привести к потере наших прав. В юридической конторе юрист не захотела мне дать разъяснения по этому поводу. Надеюсь, что когда мы сопоставим данные от разных нотариусов, у нас будет больше ясности.

Повторяю, все наши хлопоты могут оказаться пустыми, но то, что зависит от нас, я бы все-таки сделал.

Получив письмо старшего брата, средний брат съездил в Задонецк, разузнал, что нужно, про захоронение праха Петра Степановича и сообщил обо всем в Харьков.

Був у Задонецьку на кладовищі. Могилу Любові Петрівни я знайшов. Добре збереглась емальована табличка, прив'язана алюмініϵвим дротом до дерев'яної тумби. Навіть стоїть на могилі голубенький глечик, в якому колись ставились квіти.

Я радився з завідуючою кладовищем, що треба, щоб поховати там урну батька. Вона порадила просто закопати урну на могилі і поставити загальний пам'ятничок. Мабуть, я так і зроблю. На моϵ прохання вона написала бумагу зі штампом, що вона не заперечуϵ проти поховання праху нашого батька в одній могилі з його дружиною, цю бумагу я тобі і посилаю.

На кладовищі зібралось дуже багато нових поселенців. Є і знайомі. Лежить майже вся родина Бутенків в одному місці. Не вистачаϵ там тільки Івана та алкогольного Костика, який десь ще існуϵ. Лежать Яницькі, батько і мати, Доренко, колишній поклонник Любові Петрівни, і т.ін.

Приїхав я додому стомлений і засмучений спогадами.

У нас зараз така новина: держава продала нам квартиру, в якій ми живемо. Заплатили за неї 3830 крб. 30 коп. Для цього нам довелося позичити у Лізи 1650 крб. Таким чином ми її боржники. Якщо приймати до уваги, що гроші з кожним днем втрачають свою вартість, ми, мабуть, зробили вірно.

В ощадкасі, коли я переводив гроші на нашу установу, касирка сказала, що труни зараз дуже дорогі і що вона мені радить не вмирати доки вони не подешевіють. Прийдеться чекати. Але ж і живому без грошей ніяк не обійтися. Ставши домовласником, я глянув на свій дім еже іншими очима і побачив, що дах в нього нікудишній і що ϵ ще багато роботи, яку слід зробити до зими. Отож потрібні гроші, та й матеріалів (шиферу там, дахового заліза) не дістанеш. Гроші з батьківської спадщини були б нам дуже до речі, але я згоден з тобою: ми їх, напевно, ніколи не побачимо.

Зараз вже всім ясно, здаϵться, що наближаються нові часи. Але якими вони будуть?

Одного разу наш молодший брат показав мені віршик. Він, якщо пам'ятаеш, і сам колись писав вірші, але цей віршик – не його. Віршик мені сподобався, я переписав його для себе, а зараз знайшов той листочок. Батькові moдi той вірш здався крамольним, а брат сказав йому: йдеться не про те, що ти думаϵш, Батько. А зараз я читаю і думаю: ні, саме про те:

Незабаром можемо мати нового царя. Гадаю, що він і його компанія, як звичайно, будуть мастаки бити морди, а що стосуϵться розумного ладу в країні, то його не дочекаϵмося . [32]

Старший сын Петра Степановича все собирался разобраться повнимательнее в содержимом отцовского портфеля, а добрался до него только в конце года. 25 декабря, с утра, принял зачет у студентов, потом провел заседание у себя в отделе, а к 7 часам вернулся домой, чтобы увидеть прощальное выступление Горбачева. Как бы посмотрел на все это Петр Степанович? Наверно, не одобрил бы…

Он выключил телевизор, расчистил место у себя на столе и принялся за разборку отцовских бумаг.

Давней повести Петра Степановича «с эсеровским уклоном», согласно семейному преданию, якобы одобренной Короленко, в портфеле не оказалось. Не было и писем среднего брата из заключения, он хорошо помнил эту перевязанную веревочкой пачку, но, видимо, отец уничтожил все письма, не послушался его.

Полистал амбарную книгу с «Гипотетическими заметками дилетанта». В свое время, когда Петр Степанович еще жил в Задонецке, а он приезжал навестить его, отец пару раз показывал ему отдельные записи, он просматривал из вежливости. Но подряд никогда не читал, многое видел впервые. Вот, например, забавное рассуждение.