Василий Соколов - Вторжение

- Брось ты с этим одноглазым путаться, уведет он тебя не теми путями! - озлился Митяй, втайне ревнуя свата к Захарию, и с решимостью добавил: - Пойдем. А не взять ли нам кого в помощники?

- Да вон моя егоза у тебя в садике, - ответил Игнат и отыскал глазами дочь, которая собирала в траве падалицу. - Вера, а Верочка... Поди сюда.

- Чего?

- На речку с нами пойдешь, рыбу ловить?

- С удовольствием, папаня, - отозвалась дочка и радостно, перепрыгивая через крапиву, побежала в избу, чтобы высыпать из подола яблоки.

- Ведро захвати, - попросил Митяй и оглянулся на свата. - А может, два взять?

- Надо бы два, - с озабоченным видом проговорил Игнат, в душе, однако, сомневаясь, наберется ли столько рыбы, и осторожно возразил: - Да уж ладно, пущай одно возьмет... Тяжело ей будет с двумя-то.

...Через лог, который пролегал между двумя артельными садами, они прошли шибкой рысцой и очутились на низком пойменном лугу, подошли к бредню - его Игнат заранее вынес сюда, заштопал кое-где порванные ячейки и повесил сушить.

- Бреденек-то пожил свое! - заметил Митяй и усмехнулся не то с укоризной, не то с почтением.

На это Игнат ничего не ответил.

Вода в пологих берегах мирно дремала. Местами река была настолько узкой, что кусты ольхи перекинулись друг к другу и стояли в обнимку, издавая неясный шепот листвой. Но, беря как бы начало от моста, вплоть до Игнатовых ветел, тщательно ухоженных им и приготовленных для новой крыши, река разлилась широко и вольно. Вода в этих местах, иссиня-чистая, отражала в своей стеклянной поверхности и голубизну неба, которое словно бы переломилось в ней, и стрельчатые лезвия камыша, и кряжистые ракиты под самым берегом. Там и тут гладь воды часто колебалась, расходились по ней ребристые круги, а возле ракит проворно мелькали, подпрыгивая в воздухе, серебристые рыбешки.

- Ишь как беснуется! Сама в ведро просится! - с напускным спокойствием старого рыбака проговорил Игнат и кивнул свату: - Ты давай вон с бережка заходи, а я - на середку...

- А может, мне во глубь пойти, сват? - напрашивался Митяй. Он уже успел запутаться в сплетениях нитей, но не подавал виду, выпрастывал ноги. Лицо его светилось в умилении и в хозяйски озабоченных глазах искрились озорные огоньки.

- Это же надо научиться плавать, чтоб на глубину идти, - ласково, стараясь не обидеть свата, говорил Игнат. - Нет, давай я сперва попробую, а потом, ежели охота, в ты...

- Ишь ведь в жизни-то оно как! - чувствуя прямо-таки почтительную любовь к себе свата, отвечал Митяй. - Только, кажись, и порослей ты меня да и плавать бросок, а не залезай дюже глубоко... Особливо вон туда, где омут крутит... А я уж от бережка потяну. Тоже умеючи надоть!

Они зашли в теплую воду и, стараясь очистить место, поросшее кувшинками, потянули бредень. Игнат как зашел в воду, взыграла в нем прежняя рыбацкая страсть, и он смело пошел, не боясь поранить ноги об острые камни, о подводные коренья, - пошел широким, загребающим шагом.

- Да ты потише маленько, сваток, - умолял Митяй, сразу поотстав от него. - Рыба, она, особливо крупная, спать любит в жару... Вот ее и сонную-то!..

- Возьмем! Какая... встренится!.. Знамо... - цедил Игнат, зайдя по горло и захлебываясь водой. Немного погодя нащупал ногами более твердое место, вышел на отмель и увидел, как сват, пытаясь поравняться с ним, скользит бреднем поверх кувшинок.

- Ну что это такое? Ну как можно? - щунял Игнат, делая громадный круг, и забегал наперед все быстрее. - Бредень-то ниже держи! Ниже! Вся рыба уйдет, понимаешь...

- Я же отстаю, сваток!..

- Куда тебе гнаться? Кол ставь! Во дно его, во дно! - кричал исступленно Игнат, и Митяй понял его, замер на месте, ожидая, пока сват не замкнет своим крылом свободный выход из бредня. Наконец оба крыла почти сомкнулись, и они яростно, не обращая внимания на колючки, потащили бредень на берег.

- Живей! - торопил Игнат.

Когда вытянули бредень на мало-мальски сухое место, Митяй сиганул к самой мотне, где, как ему почудилось, мотала хвостом огромная рыбина. Поскользнулся о жирную склизь бодяги, развалился плашмя, но все же руками дотянулся до мотни, вцепился в нее неистово. Мотня была полна тины, и Митяй, не отпуская рук, стал проворно ощупывать ее пальцами. Ничто не шевелилось. "Ага, притворилась", - смекнул Митяй и полез одной рукой внутрь мотни. Что-то щелкнуло, вроде щука зубами. На миг испугался, разгреб тину, и оттуда, из мотни, неожиданно выпрыгнула крупная лягушка. Словно бы почувствовала, что наконец-то вырвалась на свободу, присела на берегу, раза два осклизло пискнула и выпучила на него изумрудные глаза.

- Поймали кого, папаня? - стрекозой подлетела и, ища глазенками улов, спросила Вера.

- Ай, иди ты! Не суйся в мущинское дело! - осерчал Митяй.

- Да я ж тебе говорил, ниже надо, - укорял Игнат. - Весь улов ушел обратно. По твоей-то вине!..

- Ну чего ты взъелся на меня, сват? - чаще обычного моргая глазами, ответил Митяй. - Поправимо! В наших руках все!..

- Знамо, на второй заход пойдем, - проговорил Игнат и присел на корточки возле бредня, поспешно распутал и выкинул из него всякую нечисть. Потом вдвоем они взялись за шесты, разошлись на берегу в противоположные стороны, натянули бредень и раза два встряхнули его.

Пошли на другой заход. Как назло, и он был не совсем удачным. Хотя на этот раз Митяй строжайше слушался свата, видавшего виды в рыболовецких делах, все равно поймали только трех плотвичек и штук семь ершей. Их Митяй вытащил со своего крыла, прямо из илистого месива. По сему догадливо определил Игнат, как старательно сваток тянул бредень по днищу.

- Гляжу, проводку освоил, теперь рыба пойдет.

- И на кой ляд ты меня потревожил? - упавшим голосом буркнул Митяй.

- Ну, сваток, тебе да и самому себе, понятно, желаю добра, - с подходцем, успокоительно заворковал Игнат. - А и то скажу... Бывало, выйдем в открытое плаванье... Не такие страхи! Море ревет, того и гляди ко дну пойдешь, а терпишь. И привозили. На весь Инкерман свежей скумбрии да кефали.

- Таких рыб в наших заводях отродясь не водилось.

- Зато эти самые заводи линьком полны. Вон глянь! - показал рукой на середину реки Игнат. Действительно там, словно бы выставив напоказ плавники, стаей гуляли лини. Митяй как увидел, так и замер от удивления.

- Вот бы их, а? Да как бы их подцепить?

- Сумеем, конечно. Еще разок гребнем и всех линей вытянем, убежденно проговорил Игнат. - Только условимся: не перечить друг другу и без всяких там жалоб... Лезть так лезть в воду! Я согласен тебя пустить на середку...

- Ежели бы я поперву... А теперь-то уж не знаю, как и быть, сбивчиво промямлил Митяй и поежился от озноба в своих мокрых, плотно облегающих ноги подштанниках.

- Ладно уж, мне не привыкать, - с напускным равнодушием ответил Игнат, хотя внутренне его так и подмывало снова оказаться на самой глубине.