Ронни Касрилс - Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе

«Вашего бесстрашного репортёра можно поздравить с тем, что он «узрел» меня во время полицейского рейда на штаб-квартиру КОСАТУ… Печально для полиции, что она не успела отреагировать на его предупреждение, но в утешение, судя по вашему сообщению, она получила видеозапись, где я запечатлен среди зрителей… а это, как я понимаю, уже что-то…

В вашем сообщении есть только маленькая ошибочка, которую я хотел бы исправить… В указанный день я не был одет в яркозелёную рубашку с отложным воротничком, которая описывается в статье. На деле на мне была жёлтая рубашка со стоячим воротничком. Не был я одет и в халат, покрытый заплатками из яркого материала. На мне был зелёный тренировочный костюм и чёрная повязка на голове, и того же цвета кроссовки «Адидас» (Да! Комбинация цветов АНК).

Что касается упоминания обо мне как о «миниатюрном», то ваш репортёр путает меня с моим отцом, который, действительно, был лёгкого телосложения. Поскольку во мне больше 80 килограммов (я избегаю называть точный вес, поскольку не хочу облегчать жизнь полиции), я надеюсь, вы согласитесь со мной в том, что использованный описательный термин является слегка неверным.

Наконец, я отнюдь не «ушёл бочком и исчез за углом», когда заметил, что репортёр «Ситизен» рассматривает меня. Это было невозможно, ибо случилось так, что во время рейда я обедал в кошерном ресторане в Дорфонтейне и отведывал маринованную сельдь с варёным картофелем…»

Более зловещим обстоятельством было то, что в конце августа 1990 года правительство отозвало временное освобождение от преследования, выданное в начале года Маку Махараджу, Крису Хани и мне, тогда как оно было продлено остальным нашим коллегам в руководстве АНК. В то время, когда источники в органах безопасности и часть прессы пыталась изобразить нас как «ястребов», пытающихся «подорвать мирное урегулирование», АНК обвинил правительство в «создании неприемлемого климата».

Через прессу я выразил сомнение в искренности Де Клерка и проанализировал его намерения. Я сказал, что «его освобождение от преследований не стоит и двух пенсов» и добавил, что «Мак Махарадж имел освобождение от преследований и был арестован. Это было грубым нарушением договорённостей. Мне было выдано освобождение, но за мной охотятся. Освобождение от преследования Криса Хани отозвано, поскольку им не нравится то, что он говорит. Де Клерк использует освобождение от преследования как шантажист использует угрозы».

Отмена гарантий безопасности для Мака имела только академический интерес, поскольку он уже был в заключении. Хани в это время был в Транскее и пока он оставался там, он был в безопасности, поскольку Транскей имел статус «независимого» бантустана. Я тайно побывал там, чтобы проконсультироваться с Крисом, и мы решили, что мне следует оставаться в районе Йоханнесбурга, чтобы быть ближе к руководству. Как и Махарадж, мы поддерживали процесс переговоров и отвергали утверждение о том, что Движение было расколото на «ястребов» и «голубей». Подтверждением этому был тот факт, что в состав подкомитета, который готовил резолюцию о приостановке вооружённой борьбы, принятой Национальным исполкомом незадолго до ареста Мака, входили Махарадж, Слово, Табо Мбеки и я.

Под давлением Манделы, требовавшего освобождения заключённых, в конце октября 1990 года власти решили выдвинуть обвинения против Махараджа, Билли Нэйра, Сипиве Ньянды («Гебузы») и шести других в «попытке силой свергнуть правительство». Залог, сопровождаемый другими жёсткими условиями, был определен в триста тысяч рандов. Некоторые из заключённых подверглись жестоким истязаниям. Полагали, что Чарльз Ндаба и Мбусо Тшабалала были убиты, скорее всего, во время допросов вскоре после их ареста. Они исчезли без следа.

Не прошло и двух недель с этого поворота в саге об операции «Вула», как полиция сделала в ноябре драматическое заявление о том, что она разыскивает меня и моих помощников, что мы «вооружены и опасны» и что за наши головы назначена некая денежная награда.

Наши фотографии показывали по телевидению, они появились во всех основных газетах. Вместе со мной разыскивались Джанета Лав и Чарльз Ндаба. АНК официально заявил, что предупреждение полиции было равносильно призыву убить нас на месте. И в самом деле, несколько бойцов МК, возвратившихся в страну, были убиты при загадочных обстоятельствах. Поэтому к попытке изобразить нас преступниками нельзя было относиться легкомысленно. АНК характеризовал нас «как высокодисциплинированных членов организации», которые заявили о своей поддержке мирного процесса. На фотографии Джанеты Лав можно было видеть молодую привлекательную женщину с оттенком проказливости в улыбке. Было странно, что полиция ждала четыре месяца после ареста Махараджа, прежде чем вывесить плакаты «Разыскиваются» в отношении Джанеты и меня.

Вскоре я встретился с Джанетой. Мы оба пришли к выводу, что включение Чарльза в список разыскиваемых было зловещим замыслом. У нас создавалось впечатление, что заявление полиции было, среди всего прочего, дымовой завесой для того, чтобы освободить полицию от ответственности за его исчезновение. Они пытались отмыть свои руки за него и за Мбусо на основании утверждений, что наши товарищи не были под арестом.

Как бы то ни было, Джанета и я были вынуждены вести подпольную жизнь с ярлыком «вооружен и опасен» над нашими головами в течение ещё восьми месяцев.

К марту 1991 года дело о «Красном заговоре», раздувавшееся правительством, развалилось, принеся результаты, противоположные намеченным. Все обвинения были сняты, Мак и другие были освобождены. Однако сохранялось молчание по поводу тех, кто был в подполье, вроде меня, и о наградах за наши головы. Затем в июне, непосредственно перед первой с 1959 года Национальной конференцией АНК внутри страны, те участники операции «Вула», которые находились «в бегах», были освобождены от преследования.

На пресс-конференции в доме Нельсона Манделы около дюжины скрывавшихся оперативников появились на публике вместе с Маком, Сипиве и другими, находившимися под арестом. Приветствуя прекращение преследования нас, Мандела заявил на пресс-конференции:

«Все те, кто связан с операцией «Вула» и подпольем в целом, действовали по инструкциям АНК. Они продемонстрировали образцовые качества, не впадая в панику из-за арестов и непрерывного преследования полицией. Они сохраняли хладнокровие, дисциплину и оставались на своих постах. Сегодня я рад появившейся возможности представить их общественности и приветствую их возвращение в открытые, легальные структуры АНК».

Для тех из нас, кого правительство пыталось изобразить как «вооружённых и опасных», это было важное заявление. Мандела продолжил свое выступление, выразив глубокую обеспокоенность судьбой Мбусо Тшабалалы и Чарльза Ндабы, требуя полного и удовлетворяющего нас ответа от правительства. До сегодняшнего дня о них ничего не было слышно.